— Все. Успокаивайся.
Он достал мои документы и положил их на комод.
— Видишь? Я оставляю их здесь.
Облегчение затопило меня. Мне почему-то было важно, чтобы ненавистный десять минут назад брак стал моим спасательным кругом. Я была уверена, что это защитит меня от разлуки с малышом.
— Ты… Спасибо. Я все сделаю…
Ваня поморщился и перебил меня.
— Не надо.
— Не уходи.
Вновь вцепилась в него. Я не могла позволить ему уйти.
— Останься.
Прошептала я, прикоснувшись к его груди.
33
И он остался. Каждый вечер мы теперь проводили вместе, как одна большая дружная семья. Но все было по-другому. Неискренне. Не по-настоящему. Я старалась улыбаться Ване, угождать ему во всем. В еде, сексе, в поведении. Не спорила с ним, слушалась и боялась. Боялась сделать что-то не так. Хотя Костылев ни разу не сказал мне, что что-то не так. Я видела, что у него какие-то проблемы, но он больше не срывался на мне.
Но мне было все равно страшно.
Я не хотела терять своего ребенка.
* * *
Он жалел о сказанных словах. Просто иногда Полина умела раздражать. И злить. Как только первый раз заговорил с ней, то понял, что проблем с ней будет немерено. Но все равно не отказался от нее. Девушка была беременна, носила под сердцем его ребенка. Значит, и сама принадлежала ему. Хотела она этого или нет. Она сделала свой выбор, когда сохранила малыша. За что, он был ей благодарен. Ваня понимал, что мир, в котором он живет, не создан для семьи. В нем нет радости, смеха и тепла. Но именно дети и делают нашу жизнь ярче. Наверное, именно Вика помогла пережить смерть Юли. Дети — вот наш якорь, который не позволяет утонуть в море и океане проблем.
Теперь в его жизни появилась девочка Полина… Маленькая, но очень сильная. За это время, что они вместе, она столько пережила… Измену от парня, внезапная и трудная беременность, нашествие Костылева, назовем это так, похищение. Но самое страшное — это потеря родителей. Его девочка сильно страдала, и он невольно причинял ей еще большую боль. Хотел ли он забрать у нее ребенка. Нет. Ни в коем случае.
Просто он сам был зол и напуган. Он только-только вырвал их, Полину и Вику, из рук своего врага, а тут его любимая женщина делает заявление, что хочет от него уйти… Да, любимая. Он не помнил момент, когда осознал, что любит ее. Ване казалось, что это чувство всегда было в нем.
Поля, его маленькая, нежная девочка захотела уйти от него. Уйти и забрать с собой то, что вообще изначально связало их. Нет, Ваня не тот тюфяк, который не будет бороться за свою семью. Она его. Пусть не по гражданскому закону, а по закону его мира. Его и точка. Костылев же видел, что она тоже любит его. И в ней говорил лишь страх. Он понимал ее. Но, сука, злость вынудила его сказать те слова.
За беременность Полина хорошо потрепала ему нервы. И ему сложно было сдерживать себя. Ведь по своей натуре он был очень вспыльчивым. Очень. И только ради нее сдерживал себя.
А ее заявление стало последней каплей.
Да и еще женитьба эта…
Он просто хотел доказать ей, что она его. Не получилось. Хотел, как лучше, а получилось, как обычно…
Иван знал, что Полина это не оценит, будет злиться. И, наверное, он поступил по-детски, назло ей… Ведь не нужно было ей кричать ему в лицо о том, что они по сути никто друг другу.
Разозлила. Но он не винил ее. Сам виноват. И надо как-то это исправлять.
Но девочка боялась его. Старалась угодить ему. И это злило его еще больше, чем ее непокорность. Он хотел от нее искренности, любви ее хотел.
И не получал.
Он ласкал ее, целовал, шептал красивые слова, а она улыбалась, но улыбка сквозила лживостью. И это отравляло их жизнь. Но он сам прекрасно понимал, что все испортил собственными же руками и языком. Теперь не знал, как это исправить.
И это была только его вина.
Эпилог
Иван Иванович родился практически пять килограмм. Роды начались в срок, но от этого мне не было легче. Думала, что не переживу эти схватки. И только благодаря Ване я держалась, не кричала, терпела. Но боль была адская. Я постоянно сжимала руку мужа, а он успокаивающе массировал мою спину. И я была благодарна ему за это. На Костылева старалась не смотреть. И так знала, что он злился, что никак не мог облегчить мою боль.
А потом начались сами роды. Пока рожала успела и посмеяться, и поплакать. Ближе к вечеру мой врач сказала мне, что пора. Я залезла на кушетку. Была рада, что Ваня не пошел со мной. Сейчас я была не в лучшей форме. У меня поднялась температура, все тело болело. И даже сил не было плакать. Оставалось только молиться Богу, чтобы малыш родился здоровым. Я старалась. Изо всех сил старалась дать ему жизнь. Совсем чуть-чуть, осталось немного, и мы встретимся.
Несколько женщин окружили меня и помогали мне рожать. Одна стояла между моих ног и приказывала тужиться. Она была очень милой и называла меня крошкой. Да еще и комплемент успела сделать! Но лучше бы она молчала…
— Ой, какая писечка красивая! — воскликнула врач, когда только подошла ко мне, — Вы только посмотрите! Давно таких не видела…
Я не выдержала и рассмеялась. Смеялась долго и заливисто, но тут же чуть ли не сгибалась от боли. Нервы уже сдавали… Да и ситуация странная. Позже я рассказала об этом мужу, но он лишь подтвердил слова врача. Смутил меня сильно…
А затем мне задрали ночнушку, или как назвать этот мешок, одна женщина стала надавливать мне на живот, а другая разминала мне грудь. Так неловко я себя еще не чувствовала. Практически голая, неадекватная, и вдобавок со всех сторон ощупали. Не выдержала и опять хихикнула.
А потом мучительные минуты самих родов. Да уж, Иван Иванович, отъели вы щеки!
Иногда мне казалось, что я вот-вот сознание потеряю… Но потом услышала крик младенца и радостное:
— У вас мальчик!
Как Ваня и сказал.
Первые дни было очень трудно. Маленький ребенок, наш Ванечка был капризным, и справлялся с ним только папа. Бывало, что мы оба всю ночь скакали вокруг сына, не спали, а потом муж уходил на работу, в институт.
И именно тогда, в первые месяцы после рождения сына, я поняла, как мне повезло, что мне встретился Ваня. Заботливый, сильный, надежный и любимый. И пусть он не говорит мне слов о любви, но я знаю и чувствую все его чувства.
Это очень дорого стоит.
Никогда не перестану благодарить его за нашу счастливую жизнь.
Несколько лет спустя
— Андрей! — заорала дурным голосом Василиса, обмахиваясь полотенцем. Вася закричала так громко, что трехлетний Ванечка вздрогнул и бросил на нее недовольный взгляд карих глаз. Ну копия папочка! — АНДРЕЙ!
Я закатила глаза, откинувшись на спинку стула. Вторая беременность превратила нежную и добрую Васю в генерала Василия, который только и делал, что отдавал приказы. Их двухлетняя дочка Ангелина, или Ангел, как называл ее Андрей, побежала искать отца, чтобы передать очередное поручение от матери. И пропала с концами. Наверное, тоже устала от выходок мамочки. А я иногда смотрела на Гелю и не могла понять, как такое возможно, что ребенок одновременно похож на оба родителя?
— Он вынуждает меня применять против него санкции… — прокряхтела подруга и поднялась. И это был только пятый месяц. Бедный Андрей, что ждет его дальше?! — Пойду… Убью его.
Я тихо рассмеялась и покачала головой. И все это из-за того, что муж не принес ей сырого мяса…
Сегодня был жаркий летний день. Мы приехали в гости к Андрею и Василисе на несколько дней. Они купили маленькую дачку, где мы и расположились. Недалеко была речка, кругом лес. Красота! Рядом играл мой сынок, за домом наши мужчины жарили мясо, а Василиса угрожала Андрею…
