Бетти Бити - Призрак мисс Миранды

— Имеет ли весенний прилив отношение к сказанному? — Николас Пембертон решительно вернул его к теме разговора.

— В полной мере. Ну, может, не совсем в полной. Но в немалой. Так и есть. Несколько недель шли проливные дожди, скажу я вам. Впрочем, вы конечно же в курсе дела. А теперь еще и этот проклятый потоп, не говоря уж о шторме. И мне не нравится сочетание всех этих факторов. Это как в армии. Вы можете отбить последовательные атаки с фронта и флангов, отбрасывая батальон за батальоном. Но не в том случае, если наступление идет со всех сторон. Вот когда надо остерегаться!

— Остерегаться чего, сэр?

— Повторения истории. Что часто случается, как вы знаете. — Он помолчал, пока не стихли отзвуки очередного громового раската. Пока он говорил, я рассматривала лица присутствующих. У меня вспотели ладони, а во рту пересохло от тревожного ожидания. Внезапно я почувствовала, что, подобно Сильвии Сильвестр, могу разразиться истерикой. Словно и я заранее знала, что может случиться нечто подобное. Сомнения вызывали только сроки.

И затем я вспомнила приметы и знаки, которые можно было счесть предостережением. То странное чувство, которое я испытала в первую же минуту, стоило Николасу Пембертону ступить на порог Холлиуэлл-Грейндж, после чего нарушился и не вернулся привычный порядок вещей. Уверенность Сильвии Сильвестр, что перед ней на Тропе мисс Миранды предстало какое-то странное видение. Письмо в «Курьер», автор которого утверждал, что глубокой ночью видел свечение и слышал звуки. Загадочная лунная тень, которая зловещим предупреждением легла на циферблат «солнечных часов, которые не были солнечными часами»… Что еще?

Даже сходство Сильвии Сильвестр с обликом давно почившей мисс Миранды намекало, что время может вернуться вспять и что история, в самом деле повторяется. И что ей и ее возлюбленному придется сыграть очередную главу в трагедии, связанной с этим домом.

И хотя все это можно было отбросить, как туманные и запутанные истории о привидениях, годные лишь на то, чтобы пугать женщин, сейчас нам пятерым пришлось отнести их к разряду рациональных фактов, вызывающих если не мрачные предчувствия, то, по меньшей мере осознание неминуемой опасности.

— Значит, история? — повторил Николас Пембертон, пока капитан, прищурившись, оценивающе смотрел сначала на Таню, а потом на меня: думаю, он хотел убедиться, что мы скроены из более крепкого материала, чем мисс Сильвестр.

По всей видимости, именно так он и решил, ибо коротко бросил:

— Да. И я не собираюсь говорить обиняками. Вы можете и не знать, но история — мое хобби. И, будучи старостой приходского совета, я очень тщательно изучал церковные записи. Конечно, это может и не повториться. В последний раз по-настоящему тяжелое бедствие обрушилось на эти места триста пятьдесят семь лет назад. Случались и другие несчастья, но такие — никогда.

— Триста пятьдесят семь лет назад, — пробормотала я. — Тогда и водрузили те маленькие «солнечные часы, которые не были солнечными часами».

— Возможно, — бросил капитан Коггин, нетерпеливо восприняв женское вмешательство.

— «Когда Дервент, разлившись, до неба достанет», — громко сказала я. — Все думала, что бы это значило. Теперь я знаю. Конечно, именно так это и должно выглядеть — ярость Дервента.

С нескрываемым ехидством капитан Коггин сказал, что не имеет ни малейшего представления, о чем я веду речь. Но я угадала. Ярость.

Затем он пустился в описание обрушившейся на берег стены воды — это бывает, когда в устье реки сталкиваются мощное течение и напор прибойной волны, чему способствует и туннельный эффект речного русла.

— Конечно, этого может и не произойти. Будем надеяться, что этого не случится. Но луна, прилив, время года — все сошлось как нельзя лучше.

— Или хуже, — мрачно бросил Николас.

— И к тому же еще ветер и течение, — снова мы услышали хриплый шепот Гарри Хеннесси. — Силы небесные, да к нам ведь никто не придет на помощь!

— Именно так. Но даже в этом случае могут всего лишь повториться события двадцатипятилетней давности, когда вода затопила комнаты нижнего этажа.

— А если все сложится по-другому?

Капитан Коггин пожал плечами.

— Скажите, — спросила Таня, — а что было в тот раз? Триста пятьдесят семь лет назад?

— Насколько я мог понять из хроник, смыло все дома в деревне. Хотя они стояли высоко. А ваш дом расположен ниже всех. Я часто говорил вашей обаятельной матери…

— Но ведь Холлиуэлл не был тогда окружен водой, не так ли, сэр? Как сейчас. И до деревни не добраться никакими силами — ни за деньги, ни из-за любви к искусству?

— Совершенно верно.

— А что дом? — замерла я от ужаса. — Что случилось с домом?

— Он очень серьезно пострадал. Насколько я понял, вода дошла до крыши. Да вы и сами знаете, какие конструкции были полностью заменены. Но он устоял. Да, даже тогда он устоял.

— Устоит и теперь, — воскликнула я с убежденностью, которая была очень далека от того, что я на самом деле чувствовала.

Но меня никто не услышал. Не проронив ни слова, Николас Пембертон вышел в холл, и я услышала, как он вращает диск телефона, набирая номер.

— Ну что ж, ребята, — улыбнулся Гарри. — У нас есть то, чего не было в те давние времена. Старый добрый телефон Эдисона и Белла! Как я им благодарен! К нам, затерянным во времени и пространстве, придет на помощь какой-нибудь парень с яхтой… этот ваш приятель, девушки, поднимется по реке… или, может быть, спустится по течению и подберет нас. Ради Бога, — смеялся он, — вот это будет классный финал! Публике понравится! В завершение фильма всех спасают на лодке. Из ряда вон, правда? Или нет — так вот обычно и случается в нашем маленьком старом Сассексе!

Но пока он заливался смехом, думаю, я поняла то, что все уже знали. Ибо Николас до сих пор набирал номер. Мы на кухне замерли. Когда Гарри замолк, никто не проронил ни слова. Перед лицом угрожавшей нам беды любая фраза была бы банальной и несущественной. Я смотрела, как сквозняк колыхал язычки свечей, по потолку и стенам плясали причудливые тени, и к ним тянулись от фитилей темные дымки; я слушала тихое мягкое шипение маленькой керосиновой лампы.

Кроме ударов ветра о стены дома и громовых раскатов, не доносилось никаких других звуков, если не считать поскрипывания стропил, неумолчного треска телефонного диска и пару раз издалека прозвучавшего испуганного ржания Леди Джейн.