Удивившись дрожи, охватившей ее от этих слов, Бет всеми силами отрицала, что его дикое предложение обрадовало ее. Нет, говорила она себе, это просто его очередная донкихотская выходка. Стать его женой! После того, что случилось утром? Когда мы только-только…
При одном воспоминании об этом мысли ее смешались. Стыдно даже подумать… Но она все еще ощущает на губах вкус его поцелуев, отчетливо, до мелочей ярко помнит то невероятное, что случилось с нею… С ними… Думай! Лучше думай! Для чего тебе голова, девочка? — увещевала она себя. Ведь этот человек свою голову, как видно, совсем потерял. Действительно, все его поведение с утра говорило о том, что его обуревают классические шизоидные кошмары.
Джошуа, будто прочитав ее мысли, взглянул на нее не без иронии.
— Всего лишь нервы, детка, никакой клиники.
Бет не шевельнулась, когда он сел рядом и провел пальцем по ее щеке, потом обрисовал линию нижней губы и нежно приложил ладонь к грязной, со следами слез на въевшемся в кожу пепле щеке. Но когда он склонился поцеловать ее, она резко отпрянула назад.
— Нет!
С лицом, искаженным неподдельным страданием, Джошуа тоже отступил, понимая, что ее отказ вызван стрессом от всего пережитого.
— Родная, если бы ты знала, как сильно я люблю тебя…
Это признание почти победило Бет, но все в ней протестовало против сдачи позиций.
— Это очень плохо, потому что я была такой дурой, что тоже полюбила вас. Но вам ли говорить о любви и браке? Как вы смеете? Неужели не помните, как обошлись со мною утром?
— Нет, я все помню. Ты сказала, что любишь меня… Доказала мне это… Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного! Верь мне. А то, что произошло потом… Ох, ничего нельзя объяснить! Я потеряю тебя, если расскажу… Почему ты не можешь просто подумать о нашем будущем, забыв прошлое?
— Нет! — выкрикнула она и, помолчав, сказала тише: — Нет, Джошуа, у нас нет будущего. Неважно, что я сказала или сделала сегодня утром, все это не более чем послабление инстинкту, жажда жизни перед лицом возможной гибели. Теперь, когда события приняли иной оборот, все случившееся утратило свою реальность. Мы любили друг друга в каком-то параллельном мире, а вернуться туда не в наших силах. Здесь с нами этого не было, так что забудьте все!
Джошуа растерянно смотрел на нее, не зная, какими еще словами убеждать. Но и молчать нельзя, надо что-то говорить, говорить…
— Бог мой! Любимая, наверное, ты не можешь понять меня, потому что тебе не с чем сравнивать. Говорю тебе, то, что случилось — ни на что не похожее, какое-то невероятное счастье, которого никто больше не сумеет нам дать. Поверь моему опыту, такие встречи случаются редко.
Она не могла не слушать его. Но если бы он знал, что его слова подействуют на нее совсем не так, как он предполагал! Они возбудили в ней ревность. Сегодня утром ей и в самом деле не с чем было сравнивать, а он, значит… Интересно, сколько женщин у него было?
— Да уж, полагаю, ваш сексуальный опыт много богаче моего, но это, увы, ничего не меняет.
Джошуа ответил с подкупающей искренностью:
— Нет, радость моя, я знал не так уж много женщин. Но что бы там ни было, есть еще одно. Мы просто обязаны подумать о беби.
— О беби?
— Да, о младенце, которого мы сегодня зачали. Как можно не думать об этом?..
Он улыбнулся, а Бет вдруг почувствовала недомогание, будто слова Джошуа имели силу законов природы и она действительно беременна.
— Нет, это невозможно, — ответила она, еле справившись с собой.
— Еще как возможно, дорогая, еще как возможно!
— Не стоит вам волноваться о беременности. Это редко случается с первого раза. Да если и так, я все равно не выйду за вас замуж, тем более по такой причине. Я не из тех, кто пользуется подобным поводом…
Джошуа опустился перед ней на колено и с улыбкой проговорил:
— Тогда стань моей женой по той причине, что мне без тебя не жить. Ты нужна мне больше, чем Прайсу, я и люблю тебя стократ сильнее, чем он. Меня не волнует, что он больной и несчастный. Почему я должен расплачиваться за это своим счастьем? Ведь не я, а он бросил тебя в опасности. Уж я никогда не пихнул бы тебя в руки другому, как это сделал он. Рано или поздно, но ты станешь моей женой, просто потому, что мы любим друг друга. Нет ничего, дорогая, кроме этой истины.
Да, да, он прав во всем, думала Бет, но есть еще одно, чего преодолеть, очевидно, он не сумеет, а без этого невозможно счастье, невозможен брачный союз, взаимное доверие… Все невозможно.
Почему он не хочет открыться ей? Что такого страшного было в его жизни, что он до сих пор терзаем болью? Вьетнам? Но он говорил, что здесь, дома, случаются вещи и пострашнее. Великая любовь? Женщина, отвергшая его так жестоко, что боль потери не проходит?..
Интуиция подсказывала Бет, что тень некой женщины осеняет его до сих пор, напоминая о прошлом и не отпуская в будущее.
— Почему ты молчишь, девочка моя? Скажи хоть что-нибудь.
— Ох, Джошуа, я люблю тебя, — медленно, четко выговаривая слова, произнесла она. — Но не смогу стать твоей женой, пока не узнаю того, что ты от меня скрываешь. Что так терзает тебя? Расскажи мне о ней.
— Боже, кто тебе о ней сказал? — Он поднялся с колена, сел рядом и опустил голову. — Кто? Папа? Грейс? Нет, они не могли так поступить… Ну вот, дорогая моя, теперь и вправду всему конец. Проклятие! Не рассказать — потерять тебя, а рассказать — тем более…
Когда он поднял голову, Бет увидела взгляд мертвого человека и с тоской подумала, что лучше бы он, сильный и мужественный человек, заплакал, лишь бы не эта мертвенность взгляда.
— Я должна все знать, — тихо, но твердо сказала она, решив идти до конца.
Джошуа как-то обреченно кивнул, видимо уже приняв решение. Он потянулся к рюкзаку и достал оттуда музыкальную шкатулку, которую сегодня утром так грубо вырвал у нее из рук. Он подержал ее, как держат в руках священный предмет, и положил на рюкзак.
— Это часть моей истории… последняя часть, заключительная. Но я начну с самого начала.
Он достал из рюкзака бумажник, извлек из него небольшую фотографию и передал Бет. Пальцы его при этом дрожали, так что первым ее желанием было не смотреть, не видеть. Но она справилась с собой и взглянула на снимок. Голубоглазая блондинка, юная, прекрасная, улыбалась с маленького квадрата. Фотограф — возможно, им был сам Джошуа — сумел запечатлеть даже свет, исходивший от нее. У Бет возникло странное ощущение, что эту женщину она уже где-то видела. Глаза, волосы, черты лица — все казалось знакомым. Определенно похожа на ее сестер. Но нет, совсем другая… Так где же она видела ее? Внизу фотографии наискось шла надпись:
