— Сегодня я уже не вернусь, Ханна.
— Удачи вам, мистер Валентайн. Пока вы разговаривали с этим человеком, вам несколько раз звонили.
— Что-нибудь важное?
— Нет, ничего срочного. Вам звонила мисс О'Харли. — Ханна невинно улыбнулась, ожидая реакции Рида. Увидев, что он медлит с ответом, она поняла все, что хотела узнать.
— Если она позвонит снова, скажите ей…
— Да, мистер Валентайн?
— Скажите, что я ей перезвоню.
С трудом скрыв разочарование, Ханна пробормотала:
— Ах, мистер Валентайн!
— Да?
Она видела, что он спешит, но осмелилась еще немного надавить на него:
— Я хотела спросить, поедете ли вы сами в Филадельфию на премьеру или мне послать цветы от вашего имени?
Он подумал о предстоящем заседании, о работе, которой нельзя пренебречь. Вспомнил глаза Мадди и сомнения, которые давно уже не давали ему покоя. Не слишком ли они разные? А что, если они не смогут жить вместе?
— На премьере будет мой отец. Если я не поеду, он будет представлять нас обоих.
— Понятно. — Ханна помрачнела и стала нервно собирать документы в стопку.
— А о цветах я сам позабочусь.
— Да уж не забудьте, — пробормотала она, когда за ним закрылась дверь.
Все прошло хорошо. Лежа поперек кровати, Мадди вспоминала репетицию. Боясь сглазить спектакль, она только себе это говорила, и то не вслух.
Завтра вечером! Завтра вечером в это же время она будет готовиться к выходу в своей уборной. Уже через сутки! Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Как ей пережить эти сутки?
Рид не перезвонил ей. Мадди повернула голову к телефону. Со дня ее отъезда в Филадельфию они разговаривали всего несколько раз, и каждый раз она чувствовала, что он старается отдалиться от нее. Может, ему это удалось.
Танцовщики знают, что такое физическая боль. Без нее ни дня не обходится, такова уж профессия. Но они приучают себя превозмогать ее и продолжать работать. Душевную боль труднее преодолеть, но она с ней справится, выдержит. Чего-чего, а выдержки у нее хватает.
Почти вся ее семья здесь, в Филадельфии. Мадди заставила себя встать и подошла к стенному шкафу. Нужно переодеться, притвориться веселой и беззаботной и пойти с ними куда-нибудь в город. Не всем так повезло, напомнила себе Мадди, снимая рабочую одежду. А вот у нее есть близкие люди, которые любят ее такой, какая она есть, и переживают за нее.
Карьера ее складывается благополучно. И пусть она потеряла шанс на счастье с Ридом, таланта танцовщицы у нее никому не отнять. Даже если ей придется начать все сначала, снова выступать в клубах, в маленьких местных театрах, мечтать об ангажементе на лето, она все равно будет счастлива.
Мадди О'Харли и без мужчины живет полной и интересной жизнью. Она обойдется без белого рыцаря на коне, который подхватит и унесет ее от этой жизни в заоблачные выси. Потому что ей по душе и эта жизнь, и эта профессия.
Если Рид уйдет из ее жизни, она может… Она прислонилась к шкафу и тяжело вздохнула. Господи, как же она несчастна! Нет, Рид нужен ей не как защита и опора, она не боится жизни и привыкла полностью рассчитывать на свои силы и возможности. Но она любит его, поэтому хочет быть с ним. И он любит ее, хотя сам этого не понимает…
В дверь постучали. Мадди заставила себя встряхнуться.
— Кто там?
— Это я, Эбби.
Не застегивая халата, Мадди подбежала к двери. Там стояла Эбби, свежая и прелестная в изящном белом платье.
— Ого, ты уже готова! А я даже не начинала.
— Я нарочно оделась пораньше, чтобы поговорить с тобой.
— Но прежде я хочу сказать, что ты выглядишь просто прекрасно! Не знаю, благодаря Дилану или свежему воздуху, но ты никогда так хорошо не выглядела.
— А может, из-за беременности.
— Что?
— Я узнала об этом перед самым отъездом. — Она радостно сжала плечи Мадди. — У меня опять будет ребенок!
— Боже мой! Эбби, как хорошо! Я вот-вот заплачу от радости.
— Прекрасно. Давай сядем, чтобы ты поплакала.
Мадди нашарила в кармане халата носовой платок.
— И как отнесся к этому Дилан?
— Он в полном восторге!
Эбби засмеялась, усаживаясь рядом с сестрой на кровать. Глаза ее, как всегда, светились любовью и добротой, легкий румянец подчеркивал прелесть овала ее лица. Откинув на спину волнистые белокурые волосы, она взяла Мадди за руку.
— Мы собираемся сообщить об этом сегодня за обедом.
— Теперь тебе нужно бережнее обращаться с собой. Больше не смей сама выгребать из конюшни навоз. Я серьезно, Эбби! Я могу прочитать Дилану целую лекцию на эту тему.
— Можешь не беспокоиться. Он готов продержать меня в постели все оставшиеся семь месяцев. А мы для этого не созданы, Мадди, тебе ли это не знать.
— Да, только вес равно не переутомляйся. — Она нежно обняла сестру. — Я так за тебя рада!
— Я знаю, сестренка. А теперь давай поговорим о другом. — Эбби решительно выпрямилась. — Мне звонила Шантел и сказала, что ты сходишь с ума из-за одного человека.
— Это на нее похоже, — пробормотала Мадди. — Только я и не думаю сходить из-за кого-то с ума. Это не по мне.
Эбби сбросила туфли, давая отдых ногам.
— И кто он?
— Его зовут Рид Валентайн.
— Из «Валентайн рекордс»?
— Да. А ты откуда знаешь?
— Так, невольно продолжаю следить за этим миром. А Дилан работал с ним над книгой некоторое время назад.
— Да, Рид говорил об этом.
— И?
— И ничего. Я познакомилась с ним, полюбила и осталась при своем интересе. — Ей почти удавалось говорить легко и беспечно. — И сейчас торчу здесь и смотрю на телефон, все жду, когда он мне позвонит. Как доверчивая и глупая девчонка.
— Ну, положим, ты никогда не была глупой девчонкой. С самого детства на сцене, только и знала, что репетиции да выступления. Тут и в десять лет станешь взрослой.
— Я на этот счет не переживаю. Понимаешь, Эбби, он очень хороший, добрый и мягкий, хотя сам себя не знает. Рассказать тебе о нем?
— Конечно!
Мадди рассказала все, ничего не скрывая, начав с их первой встречи. Ей и в голову не приходило, что она предавала внутренний мир Рида. Да она этого и не делала. Что бы она ни сказала Эбби или Шантел, это было все равно, что рассказывать себе о своих мыслях.
Эбби слушала ее серьезно и внимательно. О сложных отношениях Эдвина с женой, о травме, омрачившей детство Рида и повлиявшей на всю его жизнь. Сестры тонко чувствовали друг друга, и Эбби всей душой переживала за Мадди.
— Так что, как видишь, как бы сильно я его ни любила, я не могу изменить того, что с ним произошло, не могу изменить его отношение ко мне.
