Отстранившись, он сказал:
— Хватит говорить об Энрайте. Я жестоко проучу его, если только этот нахал снова начнет докучать тебе.
С тайным умыслом подразнить жену и тем самым отвлечь ее от грустных мыслей Габриель провел рукой по левой груди леди Софии.
— Дорогая женушка! Тебя когда-нибудь насиловали в карете?
Молодая женщина крепко сжала губы. Она наклонила голову, возбужденная произнесенными словами.
— Нет… насколько я знаю, еще ни разу…
Оставшиеся двадцать минут до конца поездки граф потратил на то, чтобы его погруженная в негу жена и думать забыла об Энрайте и о его гнусном поведении.
Леди София проснулась от шума, издаваемого голосами двух ссорящихся мужчин. Все еще не проснувшись до конца, она подумала, что ссорятся ее братья — Стефан и Генри.
Потом она вспомнила, где находится.
Молодая женщина приподнялась в постели и провела рукой по холодной простыне в том месте, где еще совсем недавно спал ее муж. Когда они вернулись домой, лорд Габриель внес ее вверх по лестнице в спальню и закончил то, что они начали в полумраке на сиденье экипажа.
Рука Софии слегка погладила сосок правой груди. Она вспомнила, как рот любимого нежно посасывал его. Пальцы ног непроизвольно задвигались под одеялом.
Да, ее муж — превосходный любовник.
Леди София посмотрела на свою обнаженную грудь, недовольная тем, что страсть Габриеля так истощила ее физические силы, что она даже не удосужилась накинуть ночную сорочку. Муж, конечно, заявлял, что предпочитает видеть ее в костюме Евы, но ему, в отличие от Софии, не придется утром общаться со слугами.
Женщина провела рукой по постели. Пальцы наткнулись на скомканную ночную сорочку.
— Черт побери! Я хочу ее видеть!
Леди София нахмурилась и быстро натянула сорочку через голову. Кажется, это Стефан. Она не знала, который сейчас час, но было еще темно. Леди София пошла к двери, но потом остановилась, поняв, что голоса доносятся не из холла. Нет, говорящие находятся где-то снаружи.
Насторожившись, женщина медленно подошла к распахнутому окну. Она хорошо помнила, что раньше оно было закрыто.
Зачем Габриелю понадобилось открывать окно?
Леди София отодвинула штору и выглянула. Фонарь, казалось, парил в полумраке над землей. Много увидеть ей не удалось. Даже в светлое время суток она не смогла бы ничего разглядеть.
— Идите домой, граф Рейвеншоу, — уставшим голосом, в котором отчетливо слышалась неприязнь, говорил лорд Габриель. — Вы сможете засвидетельствовать почтение моей жене, когда протрезвеете.
Глаза леди Софии сузились. Ей не понравилось, как он произнес слова «моей жене». Женщине вспомнилось, как мистер Энрайт заявлял, что теперь она стала собственностью Рейна.
— Самодовольный невежа! — со злобой в голосе прорычал лорд Стефан. — Как тебе удалось так быстро пронюхать о предложении лорда Макнея?
— Ты не настолько осмотрителен и умен, как мнишь о себе, — не остался в долгу лорд Габриель.
— То же можно сказать и об устроенном тобою фарсе в парке лорда Брэмсбери! — завопил лорд Стефан.
Леди София услышала внизу сопение и бормотание.
Она испытывала крайнюю степень разочарования. Жаль, что она не может увидеть, что делают сейчас ее муж и брат. Они что, дерутся? А может, просто кружатся друг напротив друга, словно ночные бабочки вокруг фонаря?
Лорд Стефан тяжело дышал.
— Как тебе удалось выкрасть Софию? Кто из моих слуг тебе помогал? Ты их подкупил?
— Какая разница, Рейвеншоу? Теперь София находится под моей защитой.
В голосе лорда Габриеля послышалось самодовольство. Он упивался одержанной им победой.
— Единственное, что должно тебя волновать, — это то, что теперь она графиня Рейнекортская, а значит, ничем не сможет тебе помочь. Впрочем, после того как ты запер ее в комнате и хотел насильно выдать замуж за лорда Макнея, я весьма сомневаюсь, что мою жену вообще волнует твоя дальнейшая судьба.
— Лжец! — прохрипел граф Рейвеншоу. — София любит меня и Генри. Она никогда не откажется от своей настоящей семьи.
Молодая женщина прищурилась, стараясь разглядеть, что происходит внизу.
Послышалась возня. Лорд Стефан выругался.
— Моя жена понимает, в чем заключается ее супружеский долг, — спокойно возразил лорд Габриель. — Если у тебя не хватает денежных средств, то будь добр — займись поиском богатой наследницы, которая согласится выйти за тебя замуж, а не напивайся каждый вечер до бесчувствия и не проигрывай за зеленым сукном то, что осталось от твоего состояния.
— Я не нуждаюсь в советах убийцы! — проревел граф Рейвеншоу. — Я хочу повидаться с сестрой! Мерзавец!
— Зачем тебе это? — скорее удивленно, чем рассерженно спросил лорд Габриель. — Она все равно не сможет тебе помочь.
— Зато я постараюсь уберечь ее от тебя! — кричал полным воинственной уверенности в собственной правоте голосом лорд Стефан. — София и ее упрямство могут даже святого вывести из себя. Всевышнему известно, сколько раз я боролся с искушением придушить свою сестренку. Учитывая печальную судьбу твоей первой жены и то, что в твоих жилах течет порочная кровь старого графа, я уверен, что рано или поздно та же участь уготована и нашей милой Софии.
Молодая женщина тяжело дышала. Ее руки сжались в кулачки. Ногти больно впились в нежную плоть.
— София!
Девушка инстинктивно отпрянула от окна. Она не знала, что подошла слишком близко и теперь ее видно снаружи.
— Нет! Подожди! — кричал лорд Стефан. — София! Я не хотел тебя обидеть! Дело не в приданом! Лорд Макней был бы тебе хорошим мужем! Я был тогда очень пьян, поэтому неправильно все тебе объяснил…
— Ты и сейчас пьян, — медленно проговорил лорд Габриель. — Что дальше? Встанешь на колени?
— Я ни перед кем не собираюсь пресмыкаться, черт побери! — Лорд Стефан отпрянул от своего врага. — Это касается только меня и моей сестры.
Он подошел ближе к окну.
— София, вернись домой. Этот брак, возможно, даже не является законным с юридической точки зрения.
Лорд Габриель рассмеялся.
— Бракосочетание вполне законно, а за ним последовала первая брачная ночь.
В отчаянии леди София прикрыла лицо рукой. Габриель не успокаивал, а наоборот, провоцировал Стефана на необдуманные действия.
— Будь ты проклята, София!
Следующие слова брата прозвучали несколько невнятно:
— Зачем ты стелешься перед этим убийцей? Лорд Макней — порядочный человек. Честью клянусь!
Должно быть, Стефан считает, что она запятнала честь семьи. А что думает Генри? Неужели то же самое?
