— Она действительно о чем-то таком болтала, вроде бы о каких-то флейтах. Она сказала, что ей хочется послушать флейту. — Грейс с облегчением откинулась головой на спинку сиденья.
У Челсии остановилось дыхание. Ник, полуобернувшись, быстро досмотрел на нее, и от его пронзительного взгляда у нее все закоченело внутри.
— «Флейта феи». Думаешь, ты смогла бы показать туда дорогу, Челси? — Он с трудом подавил свой гнев.
— Да.
— Какая еще фея? О чем вы говорите?
— Пещера на северном склоне, — объяснила Челсия. — Над старым карьером.
— А, знаю, что ты имеешь в виду. Силы небесные! И с чего это Кэти вздумалось туда отправиться? До него больше мили, и все лесом. Да и место не самое безопасное — карьер полон воды, стенки отвесные…
— Грейс, ты не можешь помолчать? — вырвалось у Челсии.
— Ах, извините. Только вот, что я тебе скажу. Если бы не ты, ей, наверное, никогда бы и в голову не пришло подобное безрассудство. С тех самых пор, как она удрала от собственного отца, чтобы поглазеть на твой дурацкий воздушный шар, для нее вообще не существует никаких правил. А твое влияние этому только способствует.
— Хватит, Грейс, — оборвал ее Ник. — Сейчас, самое важное — найти Кэти. — Он ни словом не обмолвился, что о пещере ей рассказала именно Челсия, но думать об этом было мучительно для них обоих.
Чет, стоя на плоской крыше сторожки, у главных ворот, видимо, действовал в качестве координатора наскоро организованных поисков. Он объяснил Нику, куда и сколько направил людей.
— Вызовите полицию, — тоном, не терпящим возражений, произнес Ник. — Скажите, чтоб взяли собак. Нельзя терять ни минуты. Это слишком обширный район, тут везде лес, а скоро уже стемнеет. Вызовите полицию. — Он уже бежал к машине.
— Куда ты поедешь, сынок?
— К северу отсюда, по дороге на старый карьер. Мы предполагаем, Кэти пошла именно этим путем.
Чет бросил на него недоверчивый взгляд, но возражать не стал.
— Грейс, ты останешься? Полиции, возможно, понадобится что-нибудь из вещей Кэти…
— Да, конечно. — Он уже собирался сесть, когда она вдруг бросилась к нему и обвила его руками за шею. — Береги себя, Ники.
Челсия, ждущая у машины, быстро отвернулась. Ее, как будто ударили в сердце.
— Ладно, показывай направление, — сказал Ник, садясь за руль. Челсия, стараясь не думать о боли, быстро влезла в машину.
Они ехали по разбитой дороге, изборожденной колеями, и Челсия не раз подумала, что «вольво» не одолеет этого пути. Тут бы пригодился ее джип.
— Ты действительно думаешь, что она могла здесь пройти?
— Я не знаю. — Каждое его слово дышало плохо скрытой яростью. Он не настроен был разговаривать. Особенно с ней.
Справа по склону сбегал лес, густая, непролазная чаща, тянувшаяся на многие мили. Солнце садилось за гору, и под деревьями сгущались тени. Челсию била дрожь. Она знала, что Ник вне себя от беспокойства, что его не оставляют мысли о холодной, глубокой воде заброшенного карьера. А может быть, он представляет, как Кэти по каменистой обрывистой круче пытается добраться до пещеры. Но о чем он, верно, совсем не думает — так это о лесе, и слава Богу, потому что лес, по мнению Челсии, таил в себе самую большую опасность.
— Прости меня, Ник, — пробормотала она, с трудом сдерживая слезы. Его лицо казалось застывшей маской. Он только тряхнул головой, как будто отметая все ее извинения.
— А теперь что нам делать? — Ник смотрел вперед сквозь запылившееся ветровое стекло. Дорога кончилась. Они, со страшным скрежетом обдирая днище, проехали чуть дальше по открытому пространству, которое когда-то было частью карьера.
Челсия, ничего не ответив, вылезла из машины и принялась звать Кэти, выкрикивая ее имя как можно громче. Охваченная страхом, она из последних сил старалась ему не поддаться. Неужели невозможно придумать какой-нибудь выход?
Ей представилось, что она, скользя над лесом на воздушном шаре, находит Кэти и спасает ее от гибели, в глазах Ника превращаясь в героиню. Нет, за снаряжением надо ехать домой — не успеть до исхода дня, да и мечта ее была совершенно невозможной глупостью, порожденной отчаянием.
У нее защемило сердце, когда она увидела, как Ник, стоя на краю котлована, смотрит вниз, в нагромождение гранитных обломков, за которыми темнеет вода. Пережить такое дважды в жизни — это слишком много для одного человека. Она никогда бы не простила себе этого. И не простит. Грейс права, и он прав. Она говорила Нику, что Кэти надо дать больше свободы, позволить ей самой распоряжаться собственной жизнью. Она поощряла его к авантюре, к безумному риску. Если бы Ник полагался на собственную интуицию, Кэти сейчас была бы дома, в безопасности.
— Кэти! — крикнула она, почти уже ни на что не надеясь, вызывая в воображении мучительный образ ребенка, беспомощно где-то лежащего, израненного, потерявшего сознание. — Кэти!
Внезапно ветер донес до нее слабенький голосок, исходящий откуда-то сверху.
Ник и Челсия напряженно вслушивались, пытаясь определить источник звука.
— Эй, я здесь!
Взгляд Челсии скользнул вверх по крутому склону, ведущему к пещере. Тревога ее сменилась надеждой.
— Благодарю тебя, Господи! — прошептала она. С трудом преодолевая подъем, обдирая руки об острые края гранитных выступов, она карабкалась вверх, забыв о платье и каблуках.
Ник в одно мгновение опередил ее. Когда она добралась до вершины, он сидел на земле с Кэти на руках и глаза его были влажны от слез.
— Как она? С ней все в порядке? — Челсия, сняв туфли, рассматривала поехавшие чулки.
— Я ударилась головой. — Губы у Кэти задрожали. — И я не знала, как слезть. — Она отвернула свое чумазое, осунувшееся личико и, уткнувшись Нику в рубашку, разразилась слезами.
Челсия с сомнением посмотрела вниз, раздумывая, сможет ли спуститься.
— Челсия?
— Да, детка.
— Тут нет никаких фей.
Челсии показалось, у нее не выдержит сердце. Ник смотрел на нее тяжелым, злым взглядом. Взбираясь вверх, он всего лишь не любил ее, а теперь — ненавидел.
— Кэти, тебе нельзя было приходить сюда. Ты теперь поняла это, правда? — сказала она.
На скулах у него заходили желваки.
— Я сам прослежу за ее дисциплиной.
— Я только…
— Ты сделала уже достаточно, а теперь оставь ее в покое, ладно?
На обратном пути они почти все время молчали. Несколько раз Кэти пыталась вовлечь их в разговор, принимаясь рассказывать о предпринятом ею походе, видимо до некоторой степени гордясь своими подвигами, но взрослые, будто в рот воды набрали, и она вскоре замолкла.
