— Мистер Нортон, — сказала она. — Думаю, вы догадываетесь, зачем я пришла. Разумеется, Люсия не ждет, что вы прибежите ее навестить. Ей нужны дети. Она мучительно переживает разлуку с ними, что, в конце концов и стало причиной ее болезни. Не знаю, правы вы или нет, не позволяя ей видеться с дочерьми. Закон дает вам такую возможность, и не мне его оспаривать. Но одно я знаю точно: Люсия была хорошей матерью, она любила своих детей и не вынесла разлуки. Тоска по ним подтачивала ее силы, и вот теперь ее жизнь в опасности. Да, она любит моего сына, но ее материнские чувства были так сильны, что она совсем пала духом. Впрочем, у нее еще есть шанс выжить, но только если вы, хотя бы на время, отмените свой запрет на свидание с детьми.
Гай выслушал эту речь в молчании. Потом откашлялся, тщательно высморкался и пробормотал:
— Прошу прощения. Я сильно простужен.
Миссис Грин стиснула зубы. У нее впервые в жизни появилось желание нагрубить человеку. Ей не терпелось выложить Гаю Нортону все, что она думает о нем, о его поведении, о его натуре. Он был отвратительным хамом. Возможно, многие сочли бы, что он стал таким после измены Люсии, но это его не извиняло. И потом, Флоренс не верила, что в результате развода человек может так резко измениться. Этот Гай Нортон наверняка всегда был таким: самовлюбленным, ограниченным, эгоистичным до жестокости.
— Мистер Нортон, — проговорила она, — прошу вас во имя милосердия позволить своим дочерям приехать из школы и навестить больную мать. Вполне возможно, что это вернет ее к жизни и поможет справиться с болезнью.
— Не вижу никаких причин, почему я должен менять свое решение. И не уговаривайте меня. Барбара и Джейн не увидят своей матери, пока она не выйдет замуж.
— Но вы понимаете, что Люсия может не дожить до этого?
— Не я буду тому виной.
— Косвенно в этом будет и ваша вина, потому что именно разлука с детьми послужила такому роковому ухудшению ее здоровья.
Он пожал плечами:
— Простите, но я сомневаюсь в любви Люсии к детям после того, как она их бросила и уехала с любовником!
Миссис Грин мысленно обратилась к Всевышнему с просьбой даровать ей терпение.
— Неужели вы совершенно не понимаете женщин, мистер Нортон? Неужели не допускаете, что женщина может разрываться между страстной любовью к мужчине и материнской привязанностью к детям? И неужели вам никогда не приходило в голову, что с вами ей было плохо?
Гай развел руками:
— У нее был выбор. Она могла остаться со мной, и тогда дети были бы с ней. Но она избрала другой путь. И я не могу и не стану принимать на себя вину в ее запоздалом раскаянии — даже если она от этого страдает.
— Но вы даже не пытаетесь понять ее точку зрения, просто настаиваете на своем!
— Точка зрения Люсии потеряла для меня всякий интерес полгода назад.
— Настолько, что вы готовы спокойно стоять и смотреть, как она умирает?
Гай скривил губы:
— Ну-ну, дорогая миссис Грин, вы немного драматизируете ситуацию. Если Люсия умрет от воспаления легких, то вряд ли меня обвинят в ее убийстве.
— И тем не менее, — яростно возразила Флоренс, — вы будете ее убийцей в каком-то смысле, если не поможете нам ее спасти!
Во второй раз за время разговора лицо Гая налилось кровью.
— Не хочу проявлять неуважение к даме, тем более к моей гостье, но, боюсь, должен вас просить немедленно уйти, миссис Грин. Я вообще не понимаю, почему должен стоять тут и оправдываться перед матерью…
— Не продолжайте, — перебила его Флоренс и сама покраснела до корней волос. Она чувствовала, что ее всю трясет от гнева, на который она даже не считала себя способной. Никогда еще не испытывала она такой жгучей ненависти ни к одному человеку. Она даже не подозревала, что на свете существуют такие люди, как Гай Нортон. — Я считаю вас, — заявила она, — самым отъявленным эгоистом из всех, кого я встречала. Вы можете считать себя порядочным членом общества, мистер Нортон, и добрым христианином, хотя на самом деле у дикарей больше сочувствия и гуманности, чем у вас. Даже последний работяга гораздо терпимее отнесся бы к матери своих детей, чем вы.
— Я больше не считаю ее матерью моих детей.
— И тем не менее она — их мать, и это факт! Кроме единственного спорного шага в ее жизни, развода, в остальном она хорошая женщина, верная мать, и вы это знаете!
— Если вам больше нечего сказать…
— Мне есть, что вам сказать! Пусть вам нет дела до бедняжки, но подумайте хотя бы о ваших детях! Неужели их судьба ничего для вас не значит? Неужели вы не понимаете, что они еще маленькие, что им нужна мать… Они ведь девочки!
— Пока они прекрасно обходятся без нее, у нас хорошая гувернантка.
— Но гувернантка не может заменить мать! У нее своя жизнь, и она может уйти в любой момент.
— Нет, вот она-то как раз их не бросила бы, да еще так внезапно, без предупреждения, как сделала их родная мать, — холодно усмехнулся Гай.
Миссис Грин взяла свою сумочку и повернулась, чтобы уйти.
— Что ж, тогда закончим на этом. Но я должна вас предупредить — у нас не остается другого выхода, — Чарльз вынужден будет поехать лично к директрисе школы, где учатся девочки, и рассказать ей о сложившемся положении.
Гай Нортон чуть не подпрыгнул на месте. Выражение его лица изменилось.
— В жизни не слышал ничего более возмутительного! Если вы считаете, что мисс Макдональд допустит вашего сына в школу…
— Люсия на пороге смерти, — выпалила Флоренс, уже не сдерживаясь, — и если Чарльз знает, что можно спасти ее жизнь, он сделает это любой ценой! Он ворвется в школу силой, если понадобится, и скажет директрисе, что мать девочек при смерти.
На лбу у Гая набухли вены, на лице проступил пот. Он начал протестовать, брызгая слюной:
— А я сообщу в полицию! Но прежде, позвоню мисс Макдональд и скажу, чтобы не пускала вашего сына на порог!
— В таком случае, мистер Нортон, я сама поеду в школу, заберу девочек и отвезу их в больницу.
— По закону ими распоряжаюсь я, так что предупреждаю вас, если вы позволите себе…
— Хорошо, мистер Нортон, звоните в полицию. Мы подадим на вас в суд и посмотрим, какими заголовками запестрят газеты. Мой сын занят в издательском бизнесе и лично знаком со многими ведущими журналистами, так что они будут на его стороне. Можете себе представить, какую репутацию вам создадут в глазах общественности?
— Я не хочу, чтобы вы устраивали в школе безобразную сцену, — процедил мертвенно-бледный Гай сквозь зубы. — Я вынужден пустить детей к их матери в больницу.
Миссис Грин перевела дыхание и закрыла глаза. Добившись победы, она вдруг почувствовала изнеможение и почти не верила, что все позади.
