- Виталь, ты поэтому ушел? - тихо проговорила Дарья ему куда-то в район подмышки. - Ты так и не смог простить того случая?
Против желания в голове у Воронова всплыли воспоминания той самой ночи. Промокшая до нитки Даша, зареванная, с ранящей простой рассказывающая ему всю правду. Правду, которую ему лучше было и не знать. Правда, которая чуть его не убила. Тогда Ворон и понял, что иногда сладкая ложь лучше горькой правды. Мужчина хотел бы не знать, что Даша его обманула и предала. Тот единственный раз... Простил ли он? Простил. Смирился ли он? Смирился. Забыл ли он? Попытался. Ведь все его необоснованные приступы ревности были следствием того, что где-то в подсознание отложилась мысль, что Даша может предать опять. Этого Вит боялся, как огня. Боялся, что наслушавшись очередной прочувствованной речи Кати и воодушевившись ее наглядным примером, Беляева решит, что Воронов с его тяжелым характером и неуживчивым нравом, в общем-то, ей не нужен. А учитывая количество скелетов припрятанных в его шифоньере, то проблем с ним было множество.
- Простил я тебя, Даша, - ответил он просто. - Простил.
Потому что это было правдой. Но опять полностью раскрыться перед ней он не мог. Слишком многое стояло на кону. Его свобода, свобода Жеки. Им бы следовало расстаться, но Воронов просто не мог без нее. И ложь, и предательство ее Вит ей простил. Ведь раскаялась же. Но поняла ли свою ошибку? И простит ли она его?
- Тогда почему? - робко подняла на него глаза девушка.
- Спи, Даш, - вместо ответа проговорил он. - Завтра поговорим.
Даша не желала спать, это было видно, но и рисковать не хотела. Не хотела она, чтобы он уходил. И Воронов не хотел уходить. Но слишком многое между ними было, и рано или поздно ему придется уйти.
Ту ночь Воронов не спал. Всю ночь обдумывал дальнейший план действий. И все мысли сводились к одному - он не хотел ее терять, но и довериться тоже не мог. Реакция Даши на шантаж Кати была не предсказуемой. Еще труднее было предугадать ее реакцию на известие, что он убийца. Да, Виталий защищал свою жизнь. Да, Воронов защищал жизнь Жеки. Но Беляева могла просто не понять этого. Дарья была пацифисткой, и насилие было совершенно неприемлемо для нее. Она говорила, что насилие порождает насилие. Но что делать, если только силой можно отстоять свою честь и жизнь? На этот вопрос девушка так ему и не ответила.
Даша вообще была своеобразной, по-юношески принципиальна и невинна. Даже совершая предательство, она умудрилась оказаться по-детски невинной. И также по-детски невинно Даша с безжалостной простотой растоптала тот маленький росток надежды, что в его жизни может быть женщина, которая будет его любить не за что-то, а просто потому, что он есть. Виталий не любил вспоминать ту ночь, и редко это делал. Слишком много эмоций вызывала она в нем. Но даже испытывая ту боль от ее предательства, у него не было мысли расстаться с ней. Дарья была его и точка. Но девушка не была его полностью. В этом и была вся проблема.
Мужчина часто ловил ее тихие вздохи, молчаливые взгляды, почти незаметные жесты, и все они говорили, что Даша не счастлива с ним. Она хотела, чтобы рядом с ней был благородный рыцарь в сияющих доспехах, но Воронов таким не был, даже если и пытался им притвориться. Их союз с самого начала был обречен на ад. Они сами себе его обеспечили. Катя всего лишь стала тем катализатором их страхов и сомнений, который и привел их к взаимной измене. И пусть Воронов этого не хотел, но измена оставалась изменой. И даже если когда-либо Даша простит его, он никогда не забудет то ощущение униженности, когда тебя заставляют заняться сексом с женщиной против твоей воли.
Та ночь была длинной. Но тогда Виталий решил, что постарается спасти их отношения. То что он изменил, пусть предварительно и расставшись с Дашей, останется его виной. Не мог он Беляевой тогда всего рассказать. От него зависела не только его судьба, но и судьба друга. Мог ли он доверить их судьбы Даше? Воронов не знал ответа. Тогда Вит просто струсил, ведь последствия его откровений могли быть катастрофичными для всех. Ворон тогда решил, что нужно дать Кате то, что она так требует, отвлечь ее, а Олег и Макс в это время найдут улики. Если же нет, то Вит перед самой свадьбой все выложит Даше, и она сама тогда решит, выходить ли за него или нет. Хотя Воронов уже тогда знал, что свадьбы не будет. Не простит она. Оттуда и страх его, потому что знал, что если он ей может простить ее недостатки, то она его... возможно... со временем. От того и больно было. Воронов отдавал ей всего себя, хоть и на свой манер, возможно со стороны и казалось, что он и держится чуть в стороне, но если судить по фактам, то Даша первая и единственная кого он допустил так близко. Виталий не считал, что он ее любит. Любовь предполагает полное доверие и готовность принести жертвы, но он ей не доверял. Воронов был ею одержим. Да, именно одержимость. Как еще можно охарактеризовать ту нужду, которую он испытывает в девушке? Виталию просто было необходимо знать, что Даша жива и здорова. Его желание видеть Дарью каждый раз утром на рассвете рядом с собой в своей кровати было самым глубоким и неистребимым, что буквально перекрывало все остальные потребности. А еще это желание было несбыточным. Видеть ее, целовать, трогать, гладить, слушать.... Все что угодно лишь бы Даша была рядом. Но в итоге Вит ее отпустил, желая, чтобы девушка забыла тот кошмар, что пережила из-за него и Кати. Ей было лучше без него, без его заморочек... а Воронов остался один на один со своим приговором - быть всегда одному. Ведь одному легче справится с проблемами. Когда ты один, тебе не следует отчитываться перед кем-то. Оправдываться. Ты полностью управляешь своей судьбой. Сам. В полнейшем одиночестве, которое как вечный, мрачный саван окутывает тебя, защищая от невзгод и врагов. Одиночество, как способ выжить. Одиночество, как способ наказания. Просто одиночество.
За эти пять лет в его душе многое накопилось. Было чувство, что ему не тридцать, а лет сто. Слишком большой груз опыта на плечах. Виталий умел быть сильным. Это был вопрос выживания. Но сила не подразумевала неуязвимость. У Воронова были свои слабые места. А еще иногда ему становилось жаль, просто жаль, что рядом нет никого, с кем можно было бы просто поговорить. Просто поговорить. Казалось бы, такое простое действие... ан нет. В жизни редко бывает просто. Может поэтому Виталий сейчас все рассказал Жеке. В какой степени, хоть и малой, ему становилось легче по мере раскрытия правды.
Вит глянул на друга. Тот выглядел неважно. Это еще мягко сказано. Алексеевский был растерян и разгневан. Только Вит не знал на кого - на Катю или на него.
