Ознакомительная версия.
На нем был махровый, распахнутый до талии банный халат, едва прикрывавший рельефные мышцы груди и плоские темные соски в светлой россыпи волос. Зачесанные назад мокрые русые кудри открывали высокий лоб и частично заклеенную пластырем ярко-красную полосу на нем.
— С чего бы мне не быть в порядке?
К ее разочарованию, он сердито запахнул халат.
— Вы не… — Она сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. — Вы не прошли медосмотр. После такого инцидента необходимо обследоваться в больнице.
— Неужели?
Его пристальный взгляд заставлял Мэдди нервничать все больше.
— Таковы правила.
Мужчина оглядел ее с головы до ног: грязные джинсы, бесформенный плащ, прическа «мокрой курицы»…
— Кто назначил вас моим ангелом-хранителем?
Сарказм в его голосе привел Мэдди в чувство. Пусть у него тело греческого бога, но и гонора не меньше.
— Я и врагу не пожелаю о вас заботиться, — разозлилась она. — Поскольку вы явно не при смерти, оставляю вас наедине с вашими очаровательными манерами. До свидания.
С гордо поднятой головой она спустилась по ступенькам и развернула велосипед, игнорируя грозовой раскат грома. Прочь отсюда! Ему не нужна помощь, а она не обязана мириться с хамством. Велосипед тяжело громыхал по камням, когда она тащила его к воротам. Мэдди поклялась, что в последний раз позволила состраданию руководить своими поступками. Отныне несносная мисс Утешение умрет в ней навсегда.
Гром оглушил ее. На лицо упало несколько крупных капель дождя.
— Вернись, маленькая идиотка. Вымокнешь.
Командные нотки в насмешливом голосе вызвали новый прилив негодования. Откинув со лба мокрые пряди, она оглянулась на высокую фигуру мужчины в дверном проеме. Он выглядел так же неприступно, как его дом. Полы халата трепал ветер, и Мэдди заметила свежие шрамы над коленом.
«Ой, только не начинай снова его жалеть! — приказала она себе. — Уже хватит неприятностей».
— Прощай, мистер Ворчун! — крикнула она. — Я лучше утону.
— Как хочешь, — пожал плечами незнакомец и захлопнул дверь под аккомпанемент громового раската.
«Да пошел ты…»
Не успела Мэдди сделать несколько шагов, как ливень хлынул в полную силу. Накидка не спасала, в считанные секунды промокли джинсы, в кроссовках хлюпала вода. Еще через два метра она поняла, что заднее колесо велосипеда спущено — приказало долго жить, так же как сердобольная мисс Утешение в ее душе.
Выключив свет в холле, Рэй прислушался к грохоту хлеставшего по крыше ливня. Он безуспешно боролся с чувством вины. Эту девицу никто не приглашал. Ему не нужна ее помощь, а тем более жалость. Пусть как следует промокнет, может, это отучит ее совать нос куда не просят.
Однако даже ноющая боль в колене не заглушала уколов совести. Перед глазами стояло лицо девушки с зелеными, как мох, глазами под длинными ресницами, на которых дрожали капли дождя. Он все еще ощущал прикосновение теплой, нежной щеки к обнаженной груди.
Рэй остановился, упершись ладонями в стену и глядя на мраморные плиты пола под босыми ногами. Броня злости, которая защищала его все эти месяцы, грозила дать трещину и обнажить голые нервы.
Дьявол!
Когда он успел превратиться в черствого эгоиста? Стать таким, как его дед? В его положении жалость к себе вполне оправдана, но позволить себе опуститься до мрачной злобы, окружавшей когда-то маленького, убитого горем мальчика в усадьбе Треван, Рэй не мог. Он покачал головой и оглянулся, вздрогнув от резкого звука водного шквала, ударившего в мозаичное окошко над дверью.
Что бы сказали очарованные и соблазненные им за годы женщины, начиная с Клары Биггз, официантки, с которой он переспал через несколько дней после своего шестнадцатилетия, до Марты, накануне фатальной поездки по трассе АЗО, если бы услышали, как он грубил девушке? Они бы просто не узнали его.
Да он сам не узнавал себя.
Когда-то он обожал компанию женщин. Он любил их нежные, ароматные тела, грациозные движения, долгие разговоры ни о чем, глупые увлечения модой или косметикой. Ему нравились даже непредсказуемые капризы, привычки часами занимать ванную комнату или делать мировую трагедию при виде поднятой крышки унитаза.
Рэй любил женщин не только из-за секса. Раньше они интриговали его, теперь он избегал их общества, чтобы не терзать себя. Однако это никак не оправдывало его поведение по отношению к девушке. Пусть она вела себя назойливо, но в ясных глазах он читал искреннее участие. Пока она не разозлилась, что не заняло много времени.
Рэй заковылял к двери. Он никогда уже не будет жизнерадостным сердцеедом, но его долг предложить девушке укрыться от грозы. Как-нибудь в течение часа он выдержит ее общество и проявит гостеприимство. Она вытащила его из воды — он отплатит ей тем же. Они будут квиты. Рэй усмехнулся. Он не любил оставаться в долгу.
Он вспомнил ее прощальную фразу и помрачнел.
Если она откажется от помощи, ей же хуже.
Он уже взялся за ручку двери, когда снаружи раздался резкий стук.
Девушка стояла на пороге — трогательная, мокрая и замерзшая, похожая на выбравшегося из лужи котенка. Вода стекала с плаща ручьями. В стороне Рэй заметил лежащий на боку древний велосипед.
Она взглянула на него, гордо подняв подбородок. Зеленые глаза метали молнии. Рэй успел присвоить ей новую кличку Котенок-Терминатор, но потом перевел взгляд на обтянутую мокрой майкой грудь с торчащими сосками и перестал подбирать сравнения.
— Только попробуй сказать «Я предупреждал», и я убью тебя собственными руками, — прошипела девушка.
Рэй оторвался от созерцания ее тела, ощущая горячую пульсацию в паху и непривычное першение в горле. Распахнул перед ней дверь:
— Заходи.
Прошлепав мокрыми ногами в холл, девушка остановилась в растерянности. Рэю показалось, она пробормотала что-то вроде «Я ненавижу тебя, мисс Утешение». Он откашлялся, прочищая горло, но першение только усилилось, как, впрочем, и пульсация, когда он увидел аккуратные ягодицы в мокрых обтягивающих джинсах.
Она откинула со лба влажные пряди, обдав его брызгами, и начала что-то говорить о велосипеде, но он не слышал ни слова, оглушенный яростным звоном в ушах и болезненной эрекцией.
Девушка раздраженно обернулась:
— Не стесняйся, скажи все, что думаешь. Я вижу, тебе трудно держать это в себе.
В гневе она выглядела еще трогательнее, как очень сексуальный рассерженный котенок.
— Дать тебе повод для убийства? — сухо заметил он. — Нет уж, спасибо.
— Оказывается, Ворчун не лишен чувства юмора. — Она очень эротично уперла руку в стройное округлое бедро. — Конечно, на мой счет.
Ознакомительная версия.
