— Я бы предпочел поговорить сегодня вечером, мисс Уолкер. Завтра мне неудобно — у меня важная деловая встреча, которая займет большую половину дня. — Стил говорил как хозяин, который не любит, чтобы за него организовывали расписание его дел. — Вы ужинали?
Сильвия с опаской взглянула на Трэвиса:
— Еще нет. Миссис Уайт обещала подать ужин в мою комнату позднее.
— Понятно. Тогда мы побеседуем за ужином. Я пойду и скажу миссис Уайт, что обстоятельства изменились.
— Нет, нет! — не сдержалась Сильвия как раз в тот момент, когда Трэвис Стил открыл дверь. Он обернулся, удивленно подняв брови, и посмотрел на Сильвию с интересом, возбужденным ее отказом: большинство женщин ухватились бы за приглашение отужинать с таким мужчиной, как он. Миллионер в тридцать лет, как о нем говорила почтительным шепотом миссис Уайт, он был, вероятно, одним из наиболее завидных женихов в Америке, и, конечно, одним из самых красивых. О, да! Большинство женщин, но не Сильвия Уолкер.
— Я очень устала и плохо себя чувствую, — сказала девушка.
— В таком случае, — заявил Стил тоном, исключающим любые возражения, — я постараюсь сделать наш разговор как можно более необременительным. В восемь часов, мисс Уолкер. — Он окинул ее столь пристальным взглядом, что Сильвия почувствовала себя обнаженной. — Рекомендую вам переодеться к ужину, — заявил он. — Тогда вы будете чувствовать себя уверенней. — С этими словами он вышел из комнаты.
Сильвия посмотрела на часы возле кровати. Римские цифры были хорошо видны в полуосвещенной комнате, было ровно пять сорок пять.
Она вздохнула и вновь повернулась к окну, пристально всматриваясь в звезды. Два часа раздумий, воспоминаний и попыток найти выход из положения, в котором она оказалась. Это был кошмар. Только на этот раз ей не удастся проснуться — кошмар этот происходил в действительности, и Сильвия все еще не могла в это поверить. Он не узнал ее… Пять лет — это большой срок, и, конечно, Сильвия была тогда совершенно другим человеком, теперь непонятным для нее самой, теперешней.
Сильвия припомнила весь тот день до минуты. Ошибившись тогда, она круто изменила свою жизнь. Почему она тогда так близко приняла к сердцу язвительные слова своего сокурсника Колина? Он был просто красивым дураком, ловившим на свой крючок таких же тупоумных девиц. Увы, Сильвии потребовалось слишком много времени для того, чтобы понять это. А тогда ее шокировало, что Колин рассчитывал затащить ее в постель в первый же день их знакомства, и Сильвия отказала ему. Колин впустую крутился вокруг нее несколько дней, а на пятый заявил на всю столовую, что у Сильвии Уолкер есть сексуальные проблемы, что она боится близости с мужчиной и вообще фригидна и бесчувственна, как пень. И это не было худшим, что он посмел заявить о ней во всеуслышание.
С того обеда внутри у девушки что-то оборвалось и умерло. Заявление молодого негодяя она приняла всерьез: Сильвия тогда была беззащитной и чрезмерно застенчивой, почти не имела друзей, каждое слово больно ранило ее, и у нее появились признаки депрессии. Ей помогла случайность.
Когда Дженни, являвшаяся заводилой веселой и раскованной компании девушек, однажды вечером назвала Колина ползучей гадиной и посоветовала Сильвии выбросить все мысли о нем из головы, девушка вдруг поняла, что так оно и есть, и почувствовала, что гора свалилась с ее плеч. Девушки из этой компании помогли Сильвии растормозить какие-то центры в ее сознании и с веселым недоумением следили за превращением скромной, не по моде одетой Сильвии Уолкер, не знавшей раньше, что такое косметика, в красотку, словно сошедшую со страниц модного журнала. Для Сильвии такое превращение свидетельствовало о выходе из глубочайшей депрессии, способности преобразиться из презираемой замарашки Золушки в прекрасную принцессу.
Однажды вечером, с выкрашенными в черный цвет волосами, одетая во взятое напрокат платье и даже под необычным экзотическим именем Шанталь, Сильвия решилась посетить один довольно респектабельный ночной клуб, чтобы проверить себя в новом амплуа. Трэвис Стил пришел поздно, при виде его у нее перехватило дыхание.
К нему точно подходило определение: «человек золотой середины». Одетый в элегантный костюм, он был едва ли не на голову выше большинства присутствовавших и затмил всех остальных мужчин в зале.
Он обладал не поддающейся логическому объяснению притягательностью, Сильвия не могла оторвать от него глаз, просто не могла, казалось, что этого не могла сделать и большая часть находящихся в зале женщин. У него был большой выбор: несколько самоуверенных, шикарно одетых девиц безуспешно пытались завязать с ним разговор. Стил сидел у бара со стаканом в руке, свысока наблюдая за мелькающими перед ним лицами и нарядами. А потом взгляд его темных загадочных глаз встретился со взглядом Сильвии. Маска томного равнодушия на его лице вдруг сменилась выражением глубокого интереса, и он улыбнулся ей пленительной улыбкой, Сильвия вдруг почувствовала, что медленно встает и непринужденно направляется к нему нарочито медленной чувственной походкой, понимая, что все это игра, — такой потрясающий мужчина, как этот, вряд ли бы пожелал ее.
Однако он пожелал.
Сильвия чувствовала, что находится под гипнозом его черных загадочных глаз. Ей не верилось, что все происходит в действительности — она говорила с ним и непринужденно ему улыбалась. Дженни и вся их компания с интересом наблюдали за тем, как девушка уселась на высокий стул рядом со Стилом и согласилась на его предложение выпить.
— Почему бы нам не пойти куда-нибудь, где потише? — спросил, намеренно растягивая слова, Стил после того, как Сильвия выпила два крепких фирменных коктейля. Обнимая Сильвию и прижимая ее к себе, он повел ее вокруг танцевальной площадки. — Расскажите мне о себе… — Однако девушка молчала, и весь их разговор ограничился этими двумя фразами.
Как только они переступили порог его шикарной квартиры в желтых и белых тонах, он начал раздевать ее. Все казалось неправдоподобным. Вспоминая об этом все эти годы, Сильвия живо вспоминала ту глубокую чувственность, которую он разбудил в ней. «Фригидная» Сильвия Уолкер перестала существовать в тот момент, когда губы Стила прикоснулись к ее коже, а руки — к телу. Он был уверен в себе, спокоен и овладел ею без всяких усилий. Он осторожно положил девушку на кровать, и простыни показались ей, разгоряченной, восхитительно прохладными. Сильвия почувствовала страх лишь в тот момент, когда он разделся перед ней. Но тогда Трэвис, как будто почувствовав ее сомнения, склонился над ней и прошептал какие-то ласковые слова с такой искренней нежностью и стал так страстно покрывать тело Сильвии поцелуями, что все ее мимолетные сомнения рассеялись, она растаяла в его объятиях и полностью отдалась ему.
