Ознакомительная версия.
– Мы с тобой преданы своей семье.
– Отдельным ее членам, – согласилась она.
Роми не знала, почему Максвелл и его мать не общаются со своей семьей в России. Он никогда не упоминал своего отца и отцовских родственников. Роми полагала, что они либо умерли, либо отвергли Макса и его мать.
– Я по-прежнему встречаюсь с родственниками моей матери раз в год, – сказала Роми. В отличие от Грейсонов, которые отреклись от Гарри, когда он женился не на богатой аристократке, а на женщине из среднего класса, родственники матери Роми, Лоутоны, общались с Гарри и Роми.
– Почему только раз в год? – спросил Максвелл, словно прочитав ее мысли.
Она пожала плечами, глядя в сторону:
– Пока мама была жива, они просто приезжали в гости. С тех пор я каждое лето проводила две недели у бабушки и дедушки.
Но ни Гарри, ни Роми ни разу не приглашали на семейные торжества. Роми предполагала, что, вероятно, так было потому, что Гарри дал Лоутонам понять, будто его не интересуют отношения с ними. Возможно, Лоутоны сами не хотели дальнейшего сближения. Роми никогда не пыталась это выяснить.
Роми было достаточно тех двух летних недель, чтобы почувствовать себя частью семьи. Ей нравилось жить в комнате со швейной машинкой и поделками бабушки, спать на полу в гостиной с кузенами и кузинами, когда они приезжали в гости. Никаких слуг, никаких автомобилей и водителей, никаких покупок в эксклюзивных бутиках.
Многие летние барбекю, которые устраивал во дворе ее дедушка, были лучше любого из тех, что организовывал садовод, нанятый ее отцом.
– Почему они не приезжают в гости к тебе? – спросил Максвелл.
– Они далеко живут.
– Несколько часов на самолете.
– И все же это не близко.
– Они не привыкли к твоему миру, да?
Она кивнула. Повзрослев, Роми наконец поняла, что семье ее матери чужд образ жизни богатой наследницы Грейсонов. Например, бабушка и дедушка Роми были политическими активистами, как и она, но, в отличие от нее, они не любили и не уважали богачей, которые окружали Роми с ее рождения.
Бабушка и дедушка целый месяц прожили в палатке во время акции протеста «Захвати Уолл-стрит». Ее тети и дяди не были столь категорично настроены против богачей, но не скрывали, что предпочитают жить за городом, в отличие от Роми, которая живет в Сан-Франциско.
– Но твои кузены и кузины могли к тебе приезжать? – Казалось, что для Максвелла это в самом деле важно.
Роми пожала плечами:
– Сейчас я с ними не так близка, как в детстве.
Ее мать была младшим ребенком в семье, и кузены и кузины Роми были по крайней мере на пять лет ее старше. Большинство из них обзавелись семьями и детьми, сделали карьеру. И им вряд ли хотелось навещать кузину, которую они едва знают.
Максвелл вздохнул:
– Моя семья отвернулись от моей матери, потому что она нарушила традицию.
– Выйдя замуж за американца?
– Нет.
– Но фамилия Блэк…
– Это ее ненастоящая фамилия, – сказал он. – Она сменила фамилию Блокова на Блэк, когда эмигрировала вместе со мной. Она не хотела, чтобы что-то напоминало ей о семье, которая так легко от нее отказалась из-за ее желания прожить жизнь иначе.
– Мне жаль. Она очень предусмотрительная.
Роми встречалась с Натальей Блэк на благотворительных мероприятиях, где та бывала вместе с сыном. Пожилая русская женщина показалась Роми по-прежнему довольно красивой и очаровательной.
– Она прагматична, – заметил Максвелл.
– Кто бы сомневался! Она воспитала тебя. – Роми не знала ни одного другого человека, который был бы настолько рационален и логичен, как Макс.
Он выгнул бровь:
– Это комплимент или сожаление?
– Ни то ни другое. – Роми нахально ухмыльнулась. – Что есть, то есть. А твой отец?
– Моя мать никогда не говорила о нем. Мы эмигрировали, когда мне исполнился год.
– Ох.
Он улыбнулся. Разговор явно не был ему неприятен.
– Что есть, то есть.
Прощаясь, Макс пообещал, что в ближайшее время они снова увидятся, и его обещание больше напоминало угрозу.
Максвелл отпил очень хорошего шампанского и посмотрел на Роми Грейсон, которая с присущей ей грациозностью исполняла роль подружки невесты у своей названой сестры – Мэдисон Бек, урожденной Арчер.
Украшенные богатой тиарой значительно меньшего размера, чем у Мэдисон, гладкие и блестящие, словно черный шелк, волосы Роми обрамляли ее лицо. Крупные изысканные бриллиантовые серьги мерцали в мочках ее ушей. Других ювелирных украшений она не надела. Дизайнерское шелковое платье голубого цвета оттеняло ее красивые глаза и подходило к винтажному свадебному платью Мэдисон.
Роми мельком взглянула на Максвелла, а он даже не удосужился скрыть, что наблюдает за ней. Он испытал удовольствие, заметив румянец на ее щеках.
Она отвернулась, но потом почти сразу же снова на него посмотрела.
Подмигнув ей, он едва заметно улыбнулся.
Роми покраснела сильнее и чаще задышала.
Его предплечья коснулась рука. Он чуть не отмахнулся от женщины, с которой флиртовал уже на паре вечеринок. Она была сестрой владельца одной из крупнейших компаний в Силиконовой долине, поэтому так резко отвергать ее не следовало.
И все же Макс подошел к Роми и протянул ей руку:
– Потанцуй со мной.
Она выдохнула:
– Я?
– Ты же этого хочешь, – ответил он.
– Наши желания не всегда приносят пользу.
Он покачал головой:
– Хватит разговоров, Роми. Просто потанцуй со мной.
– А ты настойчив.
Он пожал плечами и притянул Роми к себе, не удивляясь тому, что она не возражает и даже не изумляется, как отлично они дополняют друг друга. Их физическое влечение было почти мистическим.
Звучала медленная музыка. Максвелл крепко прижимал к себе Роми, двигаясь в такт.
– Тебе понравилась свадьба? – мягко спросила она, ее голос сводил его с ума.
– Как ты узнала, что я приду? – Максвелл рассчитывал, что его пригласят только на свадебный прием, но его пригласили и на свадебную церемонию.
Он знал, что это дело рук Виктора. Или кого-то из старшего поколения семьи Бек. Они считали Максвелла членом своей семьи, благодаря общему наследию и годам, прожитым по соседству.
– У меня есть встроенное устройство для твоего отслеживания, – не слишком радостно ответила Роми. – Я уверена, Мэдди не знала, что ты будешь на свадебной церемонии.
– У меня есть преимущество. Я вырос вместе с Виктором.
– Я этого не знала. – Роми подняла голову и вгляделась в его лицо. – Как ни странно, я легко представляю тебя ребенком.
– Я не понимаю, что тут странного. Мы все были детьми.
– Ты уверен? – поддразнила она.
Он нахмурился, хотя совсем не разозлился:
Ознакомительная версия.
