Ну ладно! Андреа не без кокетства тряхнула головой, так что ее роскошные волосы рассыпались по плечам. Ей вдруг захотелось вывести его из себя.
— Привет, — сказала она, подпустив в голос хрипотцы. — Мы, кажется, не встречались? Я бы запомнила.
Андреа протянула ему руку. Рука была безупречна — Линда накануне вечером сделала ей маникюр, умастила огрубевшую от работы кожу, наклеила длинные ногти и покрыла их лаком под цвет волос.
Никос руки не подал. Ему было противно касаться женщины, которую ласкает за деньги богатый старик, хотя тело его мгновенно откликнулось на хрипловатый голос и исходящее от нее благоухание. Он беспощадно подавил возбуждение.
К тому же он только что отметил про себя, что эта женщина — англичанка. Отсюда и рыжеватые волосы. Наверное, подумалось ему, женщина ее профессии с такими волосами котируется дороже в странах, где преобладают черноволосые.
Наткнувшись на открытое презрение со стороны красивого незнакомца, Андреа решила не робеть. Вместо этого, одарив его еще одной иронической улыбкой, она вскинула голову, прошла мимо, остановилась спиной к нему и стала глядеть вниз, опершись руками о балюстраду. Так было легче ногам. Они побаливали, скорее всего просто от нервного напряжения, ведь большую часть дня она просидела — сначала в удобном кресле в самолете, потом на мягком сиденье лимузина. И все-таки надо будет вечером поделать упражнения, но прежде она позвонит Тони, как они договаривались.
Андреа снова перебирала в уме меры безопасности, которые разработали они с Тони. Человек позади нее был забыт. Как он ни хорош собой, как ни велико его презрение к незаконнорожденной внучке Костакиса, он не заслуживает внимания. Для нее самое важное сейчас еще раз проанализировать все то, что они с Тони придумали.
Взяв за основу положение, что Йоргос Костакис, стремясь к своей цели, не гнушается никакими средствами, Андреа и Тони продумали серию мер, чтобы у Андреа всегда оставался путь для бегства. Прежде всего договорились, что каждый вечер она будет звонить Тони по мобильнику, который он ей одолжил. Если звонка не будет до одиннадцати вечера, Тони срочно свяжется с британским консульством в Афинах и уведомит их о том, что британская подданная удерживается против ее воли. Если же это не сработает, второй звонок Тони будет в пользующуюся популярностью британскую бульварную газету, которой он подробно расскажет о том, как так получилось, что внучка одного из богатейших людей Европы живет в муниципальном доме… Йоргос Костакис, возможно, не испугается подмоченной репутации, но вот акционеры вряд ли останутся столь же равнодушными…
На случай, если и после этого дед откажется ее отпустить, Андреа оставила свой паспорт, деньги и обратный билет до Лондона в камере хранения аэропорта, а ключ спрятала в косметичку. Кроме того, не питая ни малейшего доверия к деду, она еще в Хитроу купила второй билет до Лондона, с открытой датой, который в любой момент могла получить. За него она уплатила сама.
Андреа усмехнулась, блуждая глазами по ухоженному неуютному саду. В тот день, когда она с Линдой и Тони ходила в универмаг покупать одежду, они заглянули в ювелирный отдел. После приобретения костюма и аксессуаров на карточке оставалась сумма, которой хватило на покупку прелестного жемчужного ожерелья, такого симпатичного, что они тут же отнесли его в другой ювелирный магазин и продали за наличные. На эти деньги были куплены авиабилет и книжка дорожных чеков, а остаток обращен в фунты стерлингов, американские доллары и евро. Да, этого достаточно, чтобы в случае чего сразу уехать, размышляла Андреа, глядя невидящими глазами на сад.
Стоявший позади нее Никос Вассилис весь кипел. Это надо же, она прошла мимо, словно он пустое место! А эта провокационная улыбочка и насмешливый взгляд… он чуть не взбесился! Еще ни одна женщина не осмеливалась на такое, и уж тем более из тех, что зарабатывают на жизнь собственным телом! Сузив глаза, он сверлил ей спину взглядом.
Сбоку тихонько кашлянули. Никос повернулся. Лакей вежливо пригласил его в гостиную на встречу с будущим тестем.
Бросив последний сердитый взгляд на женщину — та как ни в чем не бывало стояла, облокотившись о балюстраду, — Никос пошел к двери.
Часом позже Андреа, прямая как струна, готовая к битве, вошла в полутемную комнату, и поначалу ей показалось, что она пуста. Голос прозвучал совершенно неожиданно:
— Подойди сюда.
Андреа послушно пошла вперед. Помещение, судя по высоким книжным шкафам вдоль стен, было чем-то вроде библиотеки. Каблуки Андреа звонко стучали по паркету. В дальнем конце комнаты она увидела большой письменный стол, за ним сидел человек.
Громко стуча каблуками, Андреа держалась так, словно человек за столом совершенно ее не интересует. Наконец она приблизилась к столу и лишь тогда удостоила взглядом человека, который ее вызвал.
Прежде всего она обратила внимание на его глаза. Глубоко посаженные, они выглядывали из глазниц. Лицо было все в морщинах, старческое, но глаза по-молодому живые. Совсем черные в полумраке комнаты, они были устремлены на нее.
— Так-так, — произнес Йоргос Костакис, — значит, ты дочка этой шлюшки. — Он кивнул. — Ладно, сойдет. Годишься. Никуда не денешься.
Теплившаяся в душе Андреа слабая надежда на то, что отношение деда к ее матери изменилось, угасла в одно мгновение. Слепой гнев накатил на нее, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы овладеть собой. Но она справилась. Поддаться чувствам и дать отпор деду означало бы только одно — пришлось бы возвращаться домой с пустыми руками. Андреа застыла под изучающим взглядом старика.
— Сделай круг, — приказал он.
Андреа повиновалась.
— Красиво ходишь.
Эти слова прозвучали как обвинение. Андреа промолчала.
— Ты что, немая?
Андреа продолжала молчать.
Говорят, глаза — зеркало души, размышляла она про себя. Если это правда, то душа Йоргоса Костакиса находилась в бедственном состоянии. Андреа никогда не видела таких ужасных глаз. Их взгляд словно пронизывал ее насквозь, и не было в них ни проблеска доброты.
— Зачем вы меня вызвали сюда?
Вопрос сорвался с ее языка неожиданно. Битва, к которой себя готовила Андреа, началась, и дед почувствовал это.
— Не говори со мной таким тоном! — прошипел он, вытягивая шею.
В ответ она вздернула подбородок.
— Я прилетела за тысячу миль по вашему вызову и имею право знать, зачем, — проговорила она как можно спокойнее, хотя сердце в груди билось как бешеное.
Он издал короткий презрительный смешок.
