— Не волнуйся, — отшутилась девушка, угадав незаданный вопрос. — Я по-прежнему жива и настроена весьма решительно. Я разведусь с маркизом, чего бы это мне ни стоило.
— Б-Белинда, если я м-могу что-нибудь для тебя сделать… — предложила Пия, слегка заикаясь — верный признак ее волнения.
— Мы с Колином заварили эту кашу, нам и расхлебывать.
Жаль, что она так подвела Пию с этой свадьбой! А ведь Белинда, наоборот, хотела только помочь подруге, когда предложила ей стать не подружкой невесты, а организатором свадьбы. И это при том, что Пия — неисправимый романтик. Ну почему все так неудачно сложилось!
Все — из-за Колина!
Они с Тамарой и Пией только вчера устроили конференцсвязь и все обсудили. И Белинде казалось: теперь, находясь в Атланте, подруга звонит не просто поболтать.
— Чего ты хочешь? Просто так ты бы звонить не стала.
— Ну, — осторожно начала Пия, — я бы хотела отложить этот разговор, но нужно сделать объявление, если ты, конечно, хочешь… Это относительно, э-м-м, прерванной церемонии. И разумеется, еще надо разобраться со свадебными подарками…
— Верни их. — Белинда решительно прервала блеяние подруги. Да, разобраться со всей этой кутерьмой будет не так-то просто.
— Хорошо, — одновременно обрадованно и нерешительно произнесла Пия, — если ты уверена…
— Уверена! — отрезала Белинда. — И никаких заявлений я делать не буду. Объявлять о предстоящей свадьбе теперь неуместно, а говорить о чем-то еще не вижу смысла. Благодаря миссис Холлингс уже весь город знает о случившемся.
— А как у тебя дела с Тодом? Вы помиритесь?
Белинда задумалась.
Тогда, уже на выходе из церкви, Тод догнал ее. Он явно успел о чем-то поговорить с Колином, и теперь настал ее черед. У них получился короткий, неприятный разговор — Диллингем так и не сумел скрыть злости и смущения. Белинда вернула обручальное кольцо. А что еще ей оставалось делать? Ведь она замужем за другим!
— Тод зол и растерян, и не мне его винить, — вздохнула Белинда.
Ну почему она заранее ему все не рассказала? Наверное, потому, что ей было слишком больно даже просто вспоминать ту историю, не то что говорить о ней. Ужасной ошибки не исправишь…
— И что вы собираетесь делать? — настаивала Пия.
— Не знаю, пока все слишком неопределенно, — ответила Белинда. — Пока что Тод ждет моего развода, а уж потом будем решать, что делать дальше.
— Значит, ты не хочешь никаких публичных заявлений? Ты могла бы прояснить ситуацию, — помолчав, уточнила подруга.
— А ты берешься его опубликовать? — пошутила девушка.
— Потому и предлагаю. Это входит в мои обязанности организатора свадьбы. Признаюсь: раньше мне обнародовать такие заявления не приходилось.
— Ну а что ты мне предлагаешь? Все и так уже знают, что я замужем за Истербриджем, — вздохнула Белинда.
— Ты права, — согласилась подруга, — я просто подумала — может, ты хочешь что-нибудь ответить миссис Холлингс?
— Не хочу!
Белинда хотела только одного — чтобы весь этот кошмар побыстрее закончился. А если она сейчас бросится что-либо объяснять, то Истербридж наверняка захочет ей ответить… Короче, вся эта история никогда не закончится! Нужно постараться все уладить с Колином без дальнейшей огласки — обливание друг друга грязью и публичные разбирательства ей вовсе ни к чему.
— Белинда, в тебя что, бес вселился? — спросил дядя Хью, как только она вошла в библиотеку.
На его лице ясно читалось неодобрение действий племянницы.
Пришла пора отвечать за свои поступки, ведь она, Белинда Вентворт, первая за всю многолетнюю историю их рода пала так низко — вышла замуж за Гранвила.
Отправившись по делам в Лондон, Белинда просто не могла не навестить дядю, живущего в Мейфэре.
Белинда взглянула на висящий над камином портрет сэра Джонаса Вентворта кисти Гейнсборо. Бедняга, наверное, уже не раз в гробу перевернулся…
Этот дом принадлежал их семье уже многие годы. Как и все аристократы, Вентворты зубами вцепились в свою собственность и ни за что не хотели менять престижный адрес. Пусть даже дом в Мейфэре больше и не говорит о высоком происхождении, а означает всего лишь определенное финансовое положение, тем не менее это все равно немало значит…
Род Вентвортов восходил к младшей ветви герцогов Пелэмов. За прошедшие столетия они успели породниться практически со всей высшей аристократией — разумеется, не считая презренных Гранвилов! Так что в их жилах текла вполне себе голубая кровь.
— Ты понимаешь, что натворила? — продолжил дядя.
В это время слуга готовился подать чай.
— Понимаю.
— С этим надо что-то делать, и как можно скорее.
— Да, конечно.
— И что ты конкретно собираешься делать? — настаивал дядя.
Они сели: Белинда — на диван, а дядя — на стоящее поблизости кресло. По привычке девушка начала разливать чай — есть чем занять руки, и, кроме того, это отличный повод не смотреть дяде в глаза.
— Разумеется, я собираюсь разводиться, — наконец ответила Белинда.
Легко сказать. Если бы все было так просто…
Белинда взглянула на поднос. «Настоящий английский чай — это вам не просто кипяток и заварка», — подумала она, глядя на всевозможные сэндвичи, масляные бисквиты и теплые пшеничные булочки — с черникой, изюмом, шоколадом…
«Так, не надо о соблазнах, а то придется опять думать об отношениях с Колином, а сейчас это больной вопрос», — подумала Белинда.
Она невольно вспомнила ту ночь: Колин, роскошная кровать, клубника, шампанское, огни Лас-Вегаса…
Ее бросило в жар.
— …опрометчивости, свойственной молодости?
— Что? — переспросила Белинда, вскинув голову.
— Я просто спросил: ты все это натворила из-за опрометчивости, свойственной молодости? — удивленно повторил дядя.
— В тридцать лет сложно оправдываться молодостью. — Наверное, ей следовало бы выглядеть виноватой.
— Я еще не так стар и понимаю, как важны вечеринки, клубная жизнь и все такое и в двадцать, и в тридцать лет, — задумчиво произнес Хью Вентворт.
— Да, наверное, ты прав. — Белинда с радостью ухватилась за предложенное объяснение.
Она протянула дяде чашку с чаем.
— И все же ты меня поражаешь, — продолжил он, глотнув из чашки. — Ты получила хорошее образование сначала — в частной школе, потом — в Оксфорде. И всегда была такой послушной… Что с тобой случилось?
Можно было догадаться — так просто от нее не отстанут!
Белинда постаралась сохранить спокойное выражение лица. Из всех выпускниц колледжа Мальборо наибольшей известностью пользовалась герцогиня Кембриджская, в девичестве Кэйт Миддлтон, которая однажды станет королевой.
