Ознакомительная версия.
Мелани медленно высказала вслух свои соображения.
— Мне, очевидно, нужно будет сделать оценку участка, но на будущее Джеймс, молодой человек, который у меня работает, весьма подошел бы. Он такой представительный и очень нравится пожилым дамам. — И молодым тоже, но этого Мелани не сказала. — Если Изабелл с ним познакомится, то, возможно, согласится, чтобы он приходил пару раз в месяц, чтобы убираться в саду, который я спроектирую.
— Значит, ты это сделаешь? — мягко спросил Форд. — Ты согласна?
Мелани подняла на него глаза. Что-то в его лице ее насторожило. Она играет с огнем!
— На определенных условиях, — поспешила уточнить она.
Черная бровь вопросительно изогнулась.
— Я мог бы догадаться. С тобой все не просто. О’кей, какие же это условия? Надеюсь, ничего чрезмерного?
Чрезмерной была обстановка — слишком интимная. Тишина, они одни в крохотном пространстве, душистый воздух, крупная фигура Форда совсем рядом и — и это не последнее обстоятельство — ее голое тело под халатом. Подобной ситуации она старательно избегала, пытаясь не видеть Форда последние мучительные месяцы. Да, ей не следовало впускать его в дом.
Мелани залпом допила вино и налила еще для храбрости. Бокал Форда был наполовину пуст, но он закрыл его ладонью, когда она хотела долить ему вина.
— Я за рулем, — коротко объяснил он и откинулся на спинку стула, заложив ногу за ногу. — Выкладывай свои условия. Не стесняйся.
Насмешка помогла ей. Она выпрямилась. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти. Одно неверное движение, и она пропала.
— Но прежде… — Он нагнулся, взял ее руку, да так быстро, что она не успела отодвинуться, и сжал сильными пальцами кисть. Перегнувшись через стол, он спросил: — Ты все еще любишь меня, Нелл?
Форд Мастерсон весь в этом! Она должна была этого ожидать, быть начеку, потому что рано или поздно он застанет ее врасплох. Жесткость характера позволила ему в восемнадцать лет заняться недвижимостью, вложив в этот бизнес наследство, оставленное ему бабушкой. За шестнадцать лет фирма стала приносить многомиллионные доходы. Друзья считали его целеустремленным, непреклонным и бесстрастным. Враги награждали другими эпитетами, но даже они вынуждены были признать, что им лучше иметь дело с Фордом, чем с некоторыми мошенниками, работающими в этой сфере. Он мог быть безжалостным, когда того требовали обстоятельства, но его слово было надежным, что встречалось крайне редко в деловом мире, связанным с недвижимостью.
Мелани смотрела на лицо Форда, грубовато-красивое лицо, всего в нескольких дюймах от нее. В полутьме его глаза блестели как перламутр, но по ним ничего нельзя было понять.
— Форд, я же сказала, что не собираюсь обсуждать нас с тобой, — выдавила она.
— А я не прошу ничего обсуждать. Достаточно сказать «да» или «нет». — Черные брови насмешливо выгнулись.
Мелани покачала головой, и светлые волосы упали ей на лицо. Она выдернула руку из его пальцев.
— Это бессмысленно. Все кончено — у нас все кончено. Примирись с этим и живи дальше… как я. — И обозвала себя лгуньей.
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
— Я не обязана отвечать. — Чтобы унять дрожь, Мелани взяла бокал с вином и сделала несколько глотков, надеясь, что рука не трясется. — Это — мой дом, не забывай. И правила устанавливаю я.
— Беда в том, что ты никогда не верила в счастливый конец. Ведь так, Нелл? — мягко спросил Форд.
Она вскинула голову, и он увидел, что она замкнулась. С ней так было всегда — спрятать свои мысли, отстраниться, но почти всегда ему удавалось пробить эту линию обороны, при помощи которой она обычно держала людей на расстоянии. Он знал, что у нее было нелегкое детство. Она осталась сиротой в три года и своих родителей не помнила. Вначале она жила с бабушкой по материнской линии, но когда та умерла год спустя, никто из других родственников не взял Мелани к себе. И последовала череда приемных родителей. Мелани для себя решила, что она трудный ребенок, сущее наказание. Когда Форд в нее влюбился, он хотел все исправить. И до сих пор хочет. Единственное препятствие — сама Мелани. А это очень трудное препятствие.
— Ты с первого дня нашего знакомства ждала, что мы расстанемся, — продолжал он все также спокойно. — Ждала, что у нас ничего не получится. Странно, что я сразу этого не понял — ведь было достаточно признаков.
— Я не понимаю, о чем ты, — сквозь зубы процедила она.
Он внимательно смотрел, как она допивает второй бокал вина. Ее голос и то, как она напряглась, говорили об обратном. Под маской сильной, деловой женщины, женщины с широкими взглядами, скрывалась другая Мелани. Испуганная. Он понял это в тот самый момент, когда пришел к мнению, что она никогда не верила, что они смогут начать заново. Она любила и доверяла ему — он это знал. Но он также знал, что эти чувства сделали ее ранимой и испуганной. Она была один на один со своими переживаниями всю жизнь до их знакомства — двадцать пять лет, — и эту прочную скорлупу трудно было разбить, но ему удалось. Она впустила его в свой мир. Правда, не очень далеко, а иначе они не находились бы сейчас в этой неразберихе.
— Вначале после несчастья я винил себя, — сказал Форд, — и ты это знаешь. Винил за то, что мы отдалились, за то, что каждый разговор обрывался или перерастал в ссору. Глупо, но я не понимал, что ты приняла решение не допускать меня к себе, и даже ядерный взрыв ничего не изменил бы.
Она не произнесла ни слова. Сидела, словно высеченная из камня. Каменная статуя. Прекрасная, но бесчувственная.
— Несчастный случай…
— Прекрати называть это несчастным случаем, — безжизненным голосом прервала его она, хотя сама настояла на том, чтобы они назвали случившееся именно так. — Это был выкидыш. Я была настолько неосторожна, что упала с лестницы и убила нашего сына.
— Нелл…
— Нет. — Она подняла руку, заставляя его замолчать. — Давай посмотрим правде в лицо. Случилось это и ничто другое, Форд. Он родился слишком рано, и его не смогли спасти. Еще несколько недель, и все могло бы быть по-другому, но в двадцать две недели у него не было шанса выжить. Я должна была оберегать его, а я не справилась с этим.
Форд был рад, что она говорит об этом. Раньше она отказывалась это делать, заперев на замок свои чувства от него и вообще ото всех. С другой стороны, его ужаснуло то, что спустя шестнадцать месяцев она во всем винит себя. В то утро он ушел на работу. У нее немного кружилась голова, и она подольше полежала в постели. Джанет принесла ей поднос с завтраком около десяти часов, а в половине одиннадцатого Джанет услышала страшный крик и треск. Она бросилась из кухни в холл и увидела Мелани, лежащую внизу лестницы, а еда и поднос разлетелись в разные стороны.
Ознакомительная версия.
