Что ж, отец, ты просчитался! И Ричард Слейд — тоже! Гордо подняв голову, она с вызовом посмотрела в его карие глаза. Придется этому Пинкертону потрудиться самостоятельно, она уже не та прежняя юная, до безумия влюбленная в него девочка!
— Скажи моему отцу, — подчеркнуто громко проговорила Грейс, — что он ошибся. А тебе, — окинув Рича с головы до ног презрительным взглядом, она вновь посмотрела ему прямо в глаза, — тебе было бы лучше послать за резиновым шлангом.
На ранчо Мэдоков усталость никогда не считалась извинительной причиной для опоздания на завтрак. Поэтому, хотя Грейс не спала ни минуты, в восемь часов она заставила себя спуститься вниз. И на всякий случай даже немного подкрасилась.
Немного? Да с нее чуть штукатурка не сыпалась, но будь она проклята, если даст этому типу понять, что всю ночь не сомкнула глаз!
Грейс появилась в столовой раньше всех, но совсем ненамного и только успела сделать глоток апельсинового сока, как раздраженное ворчание возвестило о прибытии Дугласа Мэдока. Прошло уже семь недель с того времени, как у него случился сердечный приступ, но старик все еще никак не мог привыкнуть к положению инвалида.
Успокаивающе щебеча, что еще более увеличивало раздражение отца, сиделка начала устраивать его на обычном месте, а затем поставила перед ним поднос с традиционными оладьями и кофе.
— Пошевеливайтесь, ради бога! — рявкнул он на бедную женщину. — Не могу же я есть холодные оладьи.
Увидев побледневшее лицо сиделки, Грейс с трудом удержалась от гневного замечания. Нет, все-таки отец — ужасный тиран! За последние два месяца у них сменилось уже четыре сиделки и, похоже, скоро понадобится пятая.
— Поэтому-то они и называются оладьями, — ворчал отец, — что их полагается есть горячими.
Сиделка покраснела, но опять промолчала. Грейс тоже покрепче стиснула зубы, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Она слишком хорошо знала, что протест только распалит Дугласа. Немного переждав, она предпочла иной способ действий.
— Папа, — спокойно сказала Грейс, доставая блокнот, который всегда носила с собой. — Ты говорил, что сегодня тебе нужно продиктовать какие-то важные письма. Может, мы начнем прямо сейчас?
— Разве? — Некоторое время Дуглас недоверчиво смотрел на дочь, но потом кивнул с самодовольным видом. — Ах, да! Это ничтожество Харлоу! Я собирался выставить эту бездарность из фирмы!
— Да что ты? — с невинным видом воскликнула Грейс.
— Можешь не сомневаться, — с ударением подтвердил Дуглас.
Отмахнувшись от услужливой сиделки, он с аппетитом принялся за оладьи. Та отошла в сторону, бросив благодарный взгляд на Грейс, рискнувшую ответить бедной женщине мимолетной улыбкой.
— Хорошо, начнем! — Дуглас Мэдок сделал глоток обжигающего кофе. — «Мистеру Роберту Харлоу», и т. д. и т. п. Не вздумай обращаться к нему «дорогой Роберт»! Просто напиши: «Черт побери, Харлоу, как вы умудрились упустить контракт на поставку кондиционеров для школ штата Аризона? Если вам не удастся возобновить этот чертов договор в течение двадцати четырех часов, собирайте свои манатки и выметайтесь из «Мэдокс компани. Мне нужна Аризона и не нужны неудачники!»
С видом триумфатора Дуглас откусил кусок оладьи и прожевал его.
— А теперь прочитай, что получилось.
— «Дорогой Роберт, — начала Грейс, не обращая внимания на свирепый взгляд отца, брошенный на нее поверх чашки. — Я был очень расстроен, узнав, что руководство штата Аризона решило в этом году выбрать другого поставщика кондиционеров для школ. Полагаю, вы сделаете все возможное, чтобы изменить положение дел. Постарайтесь, пожалуйста, справиться с этим за две недели. По истечении этого срока жду от вас отчета…
Наступило гробовое молчание. Даже у стоявшей довольно далеко сиделки, казалось, перехватило дыхание. Где-то в отдалении слышался топот лошадиных копыт.
— Искренне ваш Дуглас Мэдок, президент «Мэдокс компани», — завершила чтение Грейс, с облегчением заметив, что голос не изменил ей.
Подняв взгляд от блокнота, она в упор посмотрела на отца. Грейс не в первый раз редактировала письма Дугласа и знала, что его реакция на ее своеволие может быть любой в зависимости от настроения. Если отец был раздражен или зол, то в гневе мог перевернуть весь дом. Если же пребывал в добром расположении духа, то, случалось, просто смеялся, подтрунивая над тем, что Грейс пошла мягкосердечностью в мать.
К несчастью, этим утром она не заметила в нем никаких признаков веселья. На скулах главы семьи заходили желваки, глаза похолодели — старик подыскивал слова, чтобы отругать дочь за дерзкое ослушание. Как Грейс ненавидела подобные сцены! Но предать Роберта Харлоу, трудолюбивого человека, много лет честно работавшего в компании отца, к тому же имевшего троих детей, она не могла.
Внезапно гневное выражение исчезло с лица Дугласа, сменившись довольной улыбкой. Приготовившаяся к словесной баталии Грейс поразилась этой перемене, пока не поняла, что к ним кто-то присоединился.
Совершенно не подозревая о назревавшем скандале, в столовой появился Ричард Слейд.
Ссора была не просто прервана, она была тут же забыта, и, услышав довольный смешок отца, Грейс сообразила, почему. На самом деле Дугласа совершенно не интересовал Роберт Харлоу, для него инцидент с аризонскими кондиционерами был просто мелким недоразумением, и он охотно уступил бы дочери. Главной целью старика Мэдока было обнаружить Марлин. И именно на Ричарда Слейда ставил он в этой игре.
— Доброе утро, Рич, — заулыбался старик. — Хорошо спал? — Уголком глаза он продолжал наблюдать за Грейс.
— Спасибо, нормально, сэр, — ответил гость, наливая себе кофе. — А вы?
— Нет, черт побери! Мне не до сна. Вот что значит жить со строптивой дочерью! Как там говорится про неблагодарных детей, Рич?
— Что-то насчет змей, кажется, — сказал Слейд, пододвигая себе стул. — Но это не имеет отношения к Грейс.
Та сделала вид, что не замечает обращенной к ней улыбки. Пожалуй, он намерен заключить перемирие? Хочет поболтать за семейным завтраком, спокойно выспавшись в постели Джо? Этот негодяй чувствует себя здесь как дома, даже после всего случившегося! Как будто он был здесь родным сыном…
Но он им не был. Родной сын умер. А человек, сидевший на месте Джо и как ни в чем не бывало жевавший поджаренный хлеб, был в виновником разразившейся трагедии. Она, Грейс, не должна забывать об этом!
— Дочь редактирует мои письма, — пояснил Дуглас. — Сердобольное сердце подсказало ей, что я слишком грубо собираюсь повести себя с одним из моих служащих.
