Но Марта покачала в ответ головой.
— Я справлюсь. Финансы мне, благодарение Господу, позволяют. Одно дело — жить с тобой, и совсем другое — с кем-то еще. Ты уже знаешь, когда летишь?
— Завтра.
— Завтра?! — Марта едва не уронила ложку, которой помешивала в сковороде что-то весьма аппетитное на вид. — Но почему такая спешка?
— Они хотят, чтобы я полностью устроилась до Рождества. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Конечно нет. Честно говоря, Берт просил меня поехать с ним в Майами двадцать второго. Там его родители живут.
— Да? Ты ничего не говорила мне прежде, Марти.
— Я никак не могла решить, ехать мне или нет.
Белинда вдруг поняла, что подруга не желала оставлять ее одну. Значит, она обманула мистера Карденера: один по-настоящему близкий человек у нее все-таки есть. Ей захотелось обнять Марту и благодарно поцеловать, но она знала, что та не выносит столь открытого проявления чувств, поэтому только спросила:
— Но теперь, я надеюсь, поедешь?
— Думаю, да. Я поговорила на работе, мне могут дать два-три дня за переработку в прошлом месяце. — Попробовав соус, она удовлетворенно продолжила: — Еще десять минут, и можно ужинать. Ты пока накрой на стол. Я предлагаю, чтобы ты все рассказала, пока мы будем есть, а потом помогу тебе собрать вещи. Слава Богу, мне удалось заставить тебя купить пару новых костюмов на последней распродаже. И еще… — Марта заулыбалась, — почему бы нам не распить бутылочку кьянти, чтобы отпраздновать это событие? А когда ты поставишь могущественного Освальда Фергюссона на колени и заставишь пресмыкаться перед тобой, я куплю «Клико».
— Ох, что-то я не уверена, что мне это удастся, — неожиданно призналась Белинда.
— Удастся, обязательно удастся, поверь мне! — воинственно заявила Марта, тряхнув рыжей копной волос. — Эта грязная свинья должен когда-то получить по заслугам!
— Знаю. Только не убеждена, что, даже если у меня и получится вызвать его интерес, я справлюсь со своей ролью. В конце концов я не актриса, чтобы презирать и ненавидеть мужчину и в то же время делать вид, будто он мне нравится.
— Актриса, актриса, — заверила ее Марта. — Вспомни постановку «Бегущих от грозы» в колледже. Разве там ты не играла любовницу этого противного… как его, черт? Да, Роберта Неккера.
— Но это совсем не то же самое!
— Все равно ты справишься!
— Ох, сомневаюсь… Фергюссон ведь не только чертовски богат, он еще и дьявольски привлекателен.
— Откуда это ты знаешь о его привлекательности, Линда?
— Видела его фотографии в журналах.
Марта засмеялась.
— Даже ребенку известно, что журнальные фото всегда всех приукрашивают, особенно миллионеров.
— Да, но при нем всегда новая женщина…
— О, это потому, что у него денег куры не клюют. Ты же знаешь, что некоторые дамочки готовы обожать миллионеров, даже если они старые, лысые, жирные коротышки.
— Ну, Фергюссон совсем не старый, у него полно волос и отличная фигура. Нет, Марти, он действительно сексуально привлекательный. Очень!
— Ну и что? Может, у него изо рта воняет?
Белинда грустно улыбнулась.
— Удастся ли мне подойти к нему настолько близко, чтобы понять, так ли это? Надеюсь, впрочем, что ты не права. Нет, Марти, я пытаюсь сказать, что он не только богат, но еще и умен. Разве я могу понравиться такому?
Марта вскинула руки к потолку, будто взывая к небесам.
— Да ты нравилась куче самых разных мужиков еще со школы! Даже не прилагая к этому никаких усилий.
— Но Освальд Фергюссон — совсем другой. Он живет в совершенно ином мире, у него полно женщин, так что он может даже не обратить на меня внимания.
Марта едко засмеялась.
— Он мужчина, верно? Нормальный? Не гей?
— Я почти уверена в этом.
— Тогда, поверь моему слову, это будет для тебя парой пустяков.
Этой ночью Белинда не уснула ни на минуту. Она лежала, думала, планировала, анализировала, вспоминала. И на следующее утро встала с головной болью и красными глазами. В кухне Марта, уже одетая и накрашенная, варила кофе.
— Ты черт знает на кого похожа! — заявила она, окинув подругу быстрым взглядом.
— Ага, и чувствую себя соответственно, — отозвалась Белинда, садясь за стол.
Марта поставила перед ней кружку, налила раскаленной ароматной жидкости, подвинула блюдце с нарезанным лимоном.
— Не спала всю ночь? — сочувственно спросила она.
— Ни минуты.
— В будущем тебе надо относиться к себе внимательнее. Если бы этот Фергюссон увидел тебя сейчас, то немедленно удрал бы и сделал так, чтобы больше никогда с тобой не встречаться.
Она тоже села к столу и взяла в руки свою кружку — большую, ярко-синюю, с уже оббитыми краями, которую Белинда подарила ей еще в колледже.
— Я подумала и пришла к выводу, — продолжила Марта, сделав глоток, — что тебе лучше всего сыграть на его покровительственных инстинктах. Если, конечно, они у него есть. Как правило, властные мужчины падки на невинно хлопающих широко открытыми глазками беспомощных девушек.
— Не уверена, что у меня получится невинно хлопать глазами и изображать беспомощность, — возразила Белинда.
— Попробуй. Поверь мне, это безгранично льстит их самолюбию.
— Я верю, только…
— Насколько далеко ты намерена зайти? Собираешься лечь с ним в постель?
Белинда содрогнулась от ужаса.
— Господи, Марти, что ты такое говоришь? Конечно нет! — воскликнула она.
— Думаю, что немного секса тебе не повредит…
— Нет уж, моя дорогая, без таких игр я вполне могу обойтись.
— Если судить по его репутации, Фергюссон должен быть классным любовником. Уж я бы на твоем месте проверила, так ли это.
— С таким, и в постель?!
— Смотри на жизнь проще, Линда, как на вазу с вишнями. Выплевывай косточки, наслаждайся мякотью.
— Нет, я на такое не способна, — уныло ответила Белинда. — Иногда начинаю даже думать, все ли со мной в порядке.
— Единственное, что в тебе не так, — это твоя неимоверная гордость. Она и не дает тебе жить просто, заставляет быть одинокой. И еще… Позволь предупредить тебя. Если этот Фергюссон и правда такой соблазнитель, берегись. Не позволяй ему застать себя врасплох. Если он привык всегда получать то, чего хочет, то как бы не разозлился и не причинил тебе еще боли…
С этими напутствиями Марта вскочила, обняла подругу и поцеловала ее. Белинда была потрясена ее необычной эмоциональностью.
— Мне пора. — Марта сама смутилась таким пылким проявлением чувств. — Да, кстати, я оставила твой рождественский подарок на телевизоре. Извини, не успела завернуть. Ну, пока. Не пропадай!
