Проснувшись утром, Эллисон оделась, чтобы идти на работу, и спустилась вниз. Коннор был уже в кухне — как и вчера, в облегающих черных джинсах и белой футболке, которая обтягивала мускулистую грудь. Элли едва сдержала раздражение.
Гость поднял взгляд от сковородки с блинами и кивнул головой в сторону кофеварки:
— Угощайся.
Да, видимо, сейчас от него отделаться вряд ли удастся. Нужно попытаться хотя бы скрыть досаду по этому поводу.
— Спасибо, что приготовил завтрак.
Аромат кофе и соблазнительный запах свежеиспеченных блинов настроили Элли на более миролюбивый тон.
На губах Коннора появилась насмешливая улыбка — дескать, я понимаю, ты говоришь это просто из вежливости. А вслух он ответил: «На здоровье» — и выложил блин на ее тарелку.
— Я никогда не выхожу утром из дома, как следует не заправившись, — добавил он, словно оправдывая свое присутствие на кухне.
Когда завтрак был уже почти завершен, Элли решила, что самое время взять быка за рога.
— Знаешь, эти угрозы просто смешны. То есть я хочу сказать, тот, кто их присылает, должен знать, что, если даже я оставлю свои дела, их продолжит кто-то еще. Найдут другого прокурора — вот и все.
Коннор отправил в рот последний кусок блина, прежде чем ответить:
— Все так. Но никто не знает твои дела лучше тебя. Думаю, мерзавец уверен, что другой прокурор не сможет разобраться во всех тонкостях, так как не вел дело с самого начала.
— Но ведь это же глупо!
— Ну да, — кивнул Рафферти. — Но помню немало случаев, когда судью пытались вывести из игры. Возможно, кто-то надеется получить более снисходительного оппонента, если удастся устранить от дел предыдущего. — Коннор пожал плечом. — Не такая уж большая глупость, если имеешь дело с чересчур усердным помощником прокурора.
Элли почувствовала прилив раздражения.
— Я не чересчур усердная.
Коннор откинулся на спинку стула.
— Возможно, но ты слишком хорошо работаешь, и это пугает того типа. Когда я говорил об излишнем старании, то просто пытался представить ход мыслей нашего доброго друга, который любит звонить по ночам. Что могло его заставить так поступить? Возможно, новый помощник прокурора не будет обладать такой же решительностью и профессионализмом.
Эллисон почувствовала себя польщенной его непроизвольным комплиментом.
Рафферти выпрямился на стуле и отодвинул пустые тарелки в сторону.
— Есть какое-нибудь дело, над которым ты много работала в последнее время?
Девушка ответила иронической улыбкой.
— Если бы оно было одно.
Наверное, сейчас-то самое время подняться, поблагодарить за заботы и проводить гостя до двери — она так и планировала вчера вечером.
«Однако, — подумала Элли, — он заслужил небольшую компенсацию за свое беспокойство, пусть даже и ненужное. К тому же завтрак был великолепен».
— Хорошо, над какими делами ты больше всего работаешь?
Эллисон на секунду задумалась, потом ответила:
— Одно из них касается кражи со взломом, совершенной Сэмом Тейлором. У него длинный послужной список, включая торговлю наркотиками, хулиганские нападения и избиения. На этот раз его обвиняют во взломе квартиры.
— Он выпущен под залог?
— Нет, ожидает суда за решеткой. Сэму чуть за двадцать, — пояснила Элли, — он может в дальнейшем совершить более серьезные преступления, если на этот раз все сойдет ему с рук. А если нет он все равно выйдет на свободу через несколько лет.
Коннор деловито кивнул головой.
— Распространение наркотиков. Действовал в своем районе?
— Да, в основном.
Мужчина допил кофе, обдумывая следующий вопрос.
— Есть информация о его связи с бандой? Возраст самый подходящий, к тому же мелкие торговцы обычно работают на крупных бандитов.
Эллисон понравилась его догадливость.
— Некоторые соседи говорили об этом с большей или меньшей уверенностью. Но в полиции ничего не известно.
Лицо Коннора оставалось совершенно непроницаемым.
— Значит, кто-то из членов банды может попытаться запугать помощника окружного прокурора, который пытается упечь их дружка Тейлора за решетку на долгий срок.
По спине девушки пробежал холодок — собеседник озвучил опасения, в которых она сама боялась себе признаться.
— Ну ладно, — кивнула головой Элли, — пока все складывается.
— Какие еще расследования переданы в суд?
— Дело Кендэлла.
— А, то самое?
Эллисон повела плечом.
— Директор компании обвинен в хищении казенных денег. Частично — с помощью того, что бухгалтеры называют «схемой пирамиды»: крадут деньги, а потом скрывают факт хищения, записывая последующую прибыль на счета, с которых снимали средства. По крайней мере это мы сейчас пытаемся доказать.
— Кендэлл. Знакомое имя.
Элли кивнула.
— Крупная шишка. Входит в управляющие советы всяких благотворительных фондов. Водит дружбу со сливками общества.
Губы Коннора иронично скривились.
— Отлично, люблю таких типчиков.
Девушка изобразила крайнее удивление.
— Что? Неужели ты презираешь подобных выскочек не меньше, чем отпрысков богатых семейств? Скажи, а есть кто-то, к кому ты испытываешь симпатию?
Собеседник молча взглянул на нее непроницаемым взглядом и решил вернуться к обсуждению основной проблемы.
— Эти преступники в белых перчатках обычно идут на сотрудничество со следствием. Одной мысли, что они окажутся за решеткой, рядом со взломщиками и наркоторговцами, достаточно, чтобы подтолкнуть их адвокатов заключить сделку с полицией.
— Все так, но в данном случае Кендэлл не собирается признавать свою вину.
Эллисон продолжала удивляться тому, насколько хорошо Рафферти разбирается в специфике уголовных дел. Хотя на самом деле удивляться было нечему. Отец парня работал в полиции, и Коннор сам наверняка часто сталкивался с органами правопорядка и прокуратуры, представляя интересы своих клиентов.
Вслух она произнесла:
— Как я уже сказала, Кендэлл водит дружбу с сильными мира сего. Признание вины означает конец светской карьеры. В настоящий момент его агентство по связям с общественностью пытается представить это дело как притеснения со стороны прокуратуры одного из главных филантропов Бостона.
— И он выпущен под залог?
— Да.
— Отлично, значит, Кендэлл может спокойно перемещаться по городу. В отличие от Тейлора.
Однако у того на свободе остались дружки, которые пытаются вытащить парня из-за решетки.
Элли изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
— Иными словами, у меня на руках два крупных дела и, следовательно, два подозреваемых, которые могут быть заинтересованы причинить мне зло. Ты это хотел сказать?
