Девушке доставило бы огромное удовольствие подержать их в напряжении еще немного, но она вынуждена была успокоить гречанку. Все, о чем она собиралась попросить, — это деньги на дорогу домой. И то исключительно из-за их отсутствия.
— Я вернусь в Англию, если вы готовы расплатиться. — Она остановилась, заметив резкое движение головы Дароса и упрямый блеск, который появился в его глазах. — Вам надо будет заплатить.
— Мы не станем платить! — отрезал мужчина, прежде чем девушка могла закончить фразу. — Мы не позволим эксплуатировать нас из-за упрямства дедушки. Маме не следовало предлагать вам деньги.
Это была последняя капля! После подобного заявления Антония не намеревалась уступать ни на йоту. С горящими глазами и сжатыми кулаками она снова сообщила, что пойдет в полицию.
— То есть либо полиция, либо деньги? — Молодой критянин презрительно осмотрел ее с ног до головы. — Вы собираетесь воспользоваться ситуацией?
— Дарос, — вмешалась его мать, перейдя на греческий. — Не спорь с девушкой. Дай ей то, чего она хочет.
— Я не поддамся на шантаж! — гневно воскликнул мужчина. — Дедушка, в чем дело?
Старик прижал ладонь к голове. Он выглядел совершенно измотанным, и Тони подозревала, что недавняя борьба истощила его силы не меньше, чем ее собственные.
— Я пойду отдохну, — пробормотал он и удалился.
— Заплати девушке, Дарос, и давай избавимся от этой проблемы.
— Я не позволю женщине помыкать мной, — буркнул грек. — С твоей стороны было немудро упоминать о деньгах.
— Но твой дедушка! Он говорил серьезно, Дарос.
Ее сын машинально кивнул и нахмурился, задумавшись.
— Должен существовать какой-то способ помешать ему.
— Тебе надо только согласиться заплатить англичанке.
— Это противоречит моим принципам, — прервал ее Дарос непреклонно. — Должна существовать какая-нибудь другая возможность. — Он посмотрел на Тони. — Вы должны уехать, — приказал мужчина.
— Я не уеду! — отрезала Антония.
Он раздраженно вздохнул и обратился к матери.
— Очевидно, она не хочет идти нам навстречу бесплатно, — признал Дарос неохотно.
— Тогда тебе придется поступиться своими принципами, — отозвалась женщина. — Можно подумать, ты не можешь себе этого позволить.
Темные глаза сощурились.
— Ты ждешь, что я уступлю ее требованиям? — Тон его голоса был резок.
Мужчина отрицательно покачал головой, но, взглянув на него искоса, Тони обратила внимание на задумчивое выражение его лица и на движение губ, которые прежде были непримиримо сжаты. Дарос уставился в одну точку, мрачно насупившись. Девушка продолжала наблюдать за ним, гадая, какие черты он унаследовал от своего кровожадного деда. Тягу к убийству — нет, а вот его бессердечие не вызывало сомнений. После напряженных размышлений грек наконец спросил со сдерживаемой яростью:
— Сколько вы хотите, мисс Фриман?
У его матери вырвался вздох облегчения. Казалось, у нее словно гора с плеч упала.
Настало время, подумала Тони, сказать Даросу, что она хотела только попросить о деньгах на дорогу домой, но тут в нее вселился какой-то дьяволенок. Вскинув голову, она вызывающе ответила:
— Ничего. Я иду в полицию.
Дарос нахмурился:
— Но вы же собирались потребовать деньги.
— Я передумала, — фыркнула англичанка. — Почему я должна бросать свою работу?
Его глаза опасно сощурились. Интересно, какие мучения для нее он сейчас рисует в своем воображении?
— Это ваше последнее слово? — бесстрастно поинтересовался мужчина. — Вы твердо решили обратиться в полицию?
Англичанка заколебалась. Что ее дернуло зайти так далеко? И как теперь отступать?
— Твердо решила, — последовал быстрый ответ, как только девушка заметила внезапный оптимистический блеск в его глазах, вызванный ее заминкой. Ну и завралась! Какое мнение о ней он в результате составит? Впрочем, какая разница? Мнение такого человека, как Дарос, ничуть не трогало ее.
— О господи, — запричитала его мать. — Это ты виноват! Не надо было возражать ей! Она готова была обсудить компенсацию. Теперь мы абсолютно ничего не можем сделать! — Женщина осеклась, потому что в комнату вошел ее отец. Его глаза были остекленевшими и мрачными, в них таилась угроза.
— Мне только что пришло в голову, — бросил старик. — У юного убийцы есть дядя, который живет на Крите. Я узнал о его существовании, когда собирал информацию о ней. Поэтому, если она уедет в Англию, я убью дядю. — Он расхохотался в лицо Даросу. — Да, я убью этого англичанина или одного из его детей. Мне сказали, что у него есть красавица дочь. — Одержимый наклонился вперед и ухмыльнулся Тони. — Все верно, не так ли? Его младшая очень красива?
У девушки душа ушла в пятки.
— Вы не можете впутывать моего дядю в это! — крикнула она, но фанатик молча ушел, и, когда голос мисс Фриман затих, единственным, что нарушало тишину в комнате, были тихие всхлипывания гречанки. Оба, Дарос и Тони, глубоко задумались.
Девушка задавалась вопросом: как теперь быть? До этого мгновения она намеревалась в конце концов согласиться на денежную компенсацию и уехать домой. Однако новая идея старика усложнила и без того запутанную ситуацию. Если она останется, ее жизнь будет в опасности. Но если она отправится домой, может пострадать ее дядя или один из членов его семьи.
Первой заговорила женщина. Подняв голову, она как-то странно посмотрела на Дароса, потом перевела взгляд на Тони и затем снова на сына.
— Как ты думаешь, она выйдет за тебя замуж?
— Что?!
Этот возмущенный возглас мог также слететь и с губ девушки, но не слетел. Дарос, открыв рот, смотрел на мать, словно она, подобно ее отцу, была на полпути к безумию. Антония лишь тихо ахнула, подавив собственное изумленное восклицание.
— Ты ведь знаешь, на родственников нападать запрещено, — быстро пробормотала женщина, избегая взгляда сына. — Если бы ты женился на ней, родные мисс Фриман стали бы нашими родственниками и он не мог бы тронуть никого из них. Согласно законам деревни, где он вырос, на родичей нападать нельзя, а ты знаешь, он беспрекословно им следует. — Женщина встревоженно ждала его реакции, но ее сын продолжал молчать, и она проворно добавила: — Я понимаю, тебе ненавистна сама мысль о свадьбе, но… но, Дарос, мог бы ты жениться на ней?
Все еще ошеломленный, мужчина способен был только молча стоять, уставившись на мать. Молодой человек явно считал, что она тронулась. А Тони почти выдала свое владение греческим языком, однако умудрилась подавить второй гневный возглас, чуть не сорвавшийся с ее губ.
