С тех пор мысль о том, что Бренду убил ее же муж, неустанно преследовала Джоди. Нет, конечно, она не думала об этом постоянно, иначе просто сошла бы с ума. Но время от времени мысль приходила в голову Джоди, пронзая все ее существо невыносимой болью.
Трудность тех дней состояла в том, что Джоди не с кем было обсудить свою проблему. Как-то она попыталась поговорить с матерью, но та лишь отмахнулась. Сказала, что нельзя быть такой впечатлительной, а нужно верить полиции. Раз говорят, что несчастный случай, значит, так и есть.
Общих подруг у Джоди и Бренды не имелось — разница в возрасте давала о себе знать. Да к тому же Бренда в последнее время так редко появлялась в Лейквуде, что ее уже начали забывать.
Единственными людьми, с кем можно было говорить о Бренде, были ее родители. Но Джоди считала невозможным досаждать им, раздавленным свалившимся на них несчастьем, своими подозрениями.
Все, что она сейчас делала, было придумано только ею самой.
Джоди долго не могла подобрать повод попасть в дом Фреда Хонтера. Решение этой проблемы пришло неожиданно. В тот вечер после работы Джоди зашла к родителям Бренды. Она считала своим долгом навещать этих несчастных людей, поддерживать их.
— Сегодня, Джоди, мы получили письмо от нашего зятя, — разливая чай по чашкам, сказала мать Бренды.
— Да-да, — сразу же включился в разговор ее муж. — Если бы ты знала, Джоди, как мы расстроились после прочтения письма!
— А что такое? — взволнованно спросила Джоди.
— Он написал, что отказывается отдать нам Соню.
Джоди была в курсе планов родителей Бренды — их мечтой было забрать свою внучку в Лейквуд и воспитать ее в своей семье. По этому поводу они вели переговоры с мистером Хонтером, который долго не давал ответа и вот наконец сообщил о своем решении — девочку он оставляет себе.
— Да, он так и написал. — Мать Бренды поднесла к своим глазам платок. — А еще добавил, что уже начал поиски няни для Сони через агентство по найму. Представляешь, Джоди, нашу внучку, нашу Соню, будет воспитывать чужая, посторонняя женщина, нанятая через агентство по найму.
Вот после этих слов и проскочила в голове Джоди мысль, проскочила молнией. Вначале она даже не смогла ее зафиксировать, и, лишь вернувшись домой и все хорошо обдумав, Джоди поняла, что это ее шанс.
Назавтра она опять появилась в доме родителей Бренды и словно невзначай заговорила о Соне, а потом поинтересовалась, не знают ли мистер и миссис Норман, в какое агентство обратился их зять. Те, к ее радости, знали.
А дальше… Дальше начался обман, за который, Джоди знала, высшие силы ее не накажут. Ведь этот обман был не во зло, а во благо. Джоди от лица представителя агентства по найму позвонила Фреду Хонтеру, номер-то она знала, и сообщила, что подходящая кандидатура найдена. Позвонила она и в агентство по найму. Представившись секретаршей мистера Хонтера, Джоди сняла заявку. Вот так она и попала в дом ненавистного ей человека, прошла у него собеседование и нанялась няней к его дочери.
Под стук колес Джоди вспоминала белокурую Соню, такую маленькую, такую беззащитную и трогательную. Бедный ребенок! Что ожидает ее в этом жестоком мире? Кто защитит ее от невзгод?
Джоди даже представить не могла, как можно прожить без самого дорогого, близкого и любимого человека. Без матери. А Соне предстоит именно такая жизнь.
Ей было до такой степени жаль дочь Бренды, что Джоди поклялась себе сделать за время, что ей предстоит провести в доме Хонтера, все возможное, чтобы жизнь девочки была счастливой. Она сумеет защитить бедного ребенка от тирана-отца, каким она представляла себе Фреда Хонтера.
Перед ее глазами, словно наяву, возник образ этого страшного человека. Она вспомнила, как разговаривала с ним в шикарной гостиной его дома, как смущалась и запиналась от страха. А его глаза, внимательные и жесткие, пронизывали ее насквозь и будто залезали в ее душу.
Нет, она не должна его бояться. Только призвав всю свою смелость и стойкость, она сможет победить этого противника. Если ей страшно, то лучше остаться дома в Лейквуде, и не соваться в логово врага. Иначе он ее просто раздавит, разотрет, смахнет со своего рукава, как маленькую букашку.
Джоди достала из сумки прочитанное сотни раз последнее письмо Бренды.
«Каждый день, проведенный рядом с этим страшным человеком, кажется мне подвигом. Я радуюсь, милая Джоди, когда день заканчивается и наступает ночь. Ночью я принадлежу себе, а не ему. Я так устала от его вечных придирок, недовольства, требований. Иногда мне кажется, что его вводит в ярость только одна мысль о том, что я его жена».
А ведь у них начиналось все очень мило и романтично. Как в сказке.
После несколько месяцев пребывания в Нью-Йорке и безуспешных поисков работы Бренде наконец-то удалось устроиться секретарем в крупную строительную компанию. И не просто в компанию, а в приемную к самому директору компании, молодому бизнесмену Фреду Хонтеру. Его прежняя секретарша благополучно вышла замуж и оставила работу.
Джоди помнила письма Бренды тех дней, в которых она с восторгом описывала бурно развивающиеся любовные отношения со своим шефом. Джоди тогда радовалась за подругу и желала ей счастья. Когда Бренда написала, что дала согласие стать женой мистера Хонтера, Джоди просто плакала от счастья. Ее даже не огорчил тот факт, что ее саму не позвали на свадьбу. Лишь бы ее любимая подруга была счастлива.
Ей хватило рассказов Бренды о торжественном дне бракосочетания. Читая ее письма, Джоди будто наяву представляла всю церемонию. Она с восторгом рассматривала фотографии Бренды в свадебном платье. Какая же та была красивая и счастливая!
Потом письма стали приходить реже. Но Джоди была в курсе того, что молодожены, вернувшись из Парижа, куда ездили в свадебное путешествие, купили себе дом. Бренда писала, что, став женой Фреда, оставила работу, а занимается благоустройством дома. Через несколько месяцев она сообщила, что беременна. А потом сообщила, что родила девочку Соню.
В Лейквуде Бренда не появлялась. И, что странно, ее родители тоже не были частыми гостями у дочери в Нью-Йорке. По старой памяти Джоди иногда навещала родителей подруги, но те как-то обходили разговор о дочери, и Джоди подозревала, что они в обиде на дочь.
Домой Бренда приехала через девять месяцев после рождения дочери. Приехала одна, сказав, что девочку оставила на кормилицу. Джоди помнила, как сокрушалась мать Бренды, что дочь оставила такую крошку на чужую женщину.
— Мама, — осадила ее тогда Бренда, — неужели ты думаешь, что мне не требуется отдых? Я устала, по дому соскучилась, а ты… Ты будто бы и не рада моему приезду.
