Я сразу притих и уже по-другому на Яну смотрел, уже не пытался шутить, а то мы опять чуть было не поцапались из-за моих подколов. Стас с Кирой ушли куда-то в местный бар, а мы остались в тенечке на покрывале, и тогда я Яну спросил прямо, светит мне что-то с ней или нет. Говорю, что не настаиваю и могу подождать, но есть мне чего ждать, вообще? Я, не так прямо спросил, я зашел издалека:
– Давно ты одна?
– Почти год.
– И ни с кем не встречалась после развода?
– Нет, я не могла.
Я офигел немного, понятно теперь, отчего она вдарилась в эти свои любовные писульки, против природы же не попрешь, она свое требует. А тем более, народ все же Яну читает, вот даже выиграла она в конкурсе что-то там про «Невинность и порок», уж не знаю, как у нее с пороком, но невинности хоть отбавляй, это сразу видно.
Ну, мы еще выпили пива и начались откровенности у нас. Я так понял, у Яны было всего два мужика, кто-то первый и этот муж - объелся груш, какой-то инструктор-скалолаз, чтоб ему сорваться в бездну. Но Яна сказала, что не в обиде, и если бы не этот сложный брак, то она не стала бы писать свои душевные книги и не поняла бы какую-то суть.
Я сильно в суть ее вникать не стал, а спросил прямо, - говорю, ты хоть со своим бывшим кончала? Она покраснела, голову опустила, ну я понял все, да ладно мне заливать, что неприличный вопрос, мы же все люди-человеки, все одинаковые. Стал бы я с бабой спать, если никакого кайфа мне нет, зачем оно надо тогда. Яна сказала, что все сложно, а я и сам знаю, что половина женщин притворяется, мне Людка в свое время раскрыла глаза, я обалдел, когда она сказала, что это у нее раз в месяц и то не всегда бывает. И дело говорит, не в тебе, просто женщина так устроена, ей надо много условий соблюсти, чтобы получить «приход». Жалко мне женщин стало, мужикам тогда проще жить, им притворяться не надо.
Я тогда по покрывалу сполз и Янке голую коленку поцеловал, говорю, поехали ко мне уже, я тебе сделаю, все что хочешь, все как в книжках твоих, и пяточку поцелую и пальчики, а после ванны и всю тебя могу облизать, как конфетку. Голову ей на ноги положил, говорю - жизнь короткая, молодость проходит, давай уже порадуем друг друга.
Тут она меня спрашивает, а как же любовь? И еще кое-что сказала, я даже привстал, смотрю на нее с удивлением, и тут меня осенило – Янка «дает» только по любви. Вот это я попал!
Но, что вдохновило, голову мою Яна не сдвинула со своих коленок, даже не дернулась, просто смотрела вдаль на озеро и грустно так начала рассуждать о том о сем, я уже плохо слушал.
Я тогда сам отодвинулся, чтобы ее не напрягать и говорю, что позицию ее очень уважаю, девушки должны быть недотрогами немножко, но без перекосов. А если любви долго нет, так хотя бы для здоровья же можно с хорошим человеком проводить время, массаж опять же, и внутренний при
том – это все для настроения и тонуса, даже продлевает жизнь, пишут врачи.
Янка смеется, лежит, руки закинула за голову, губки кусает, что-то развеселило ее, а сама розовая такая стала, или уже успела загореть немного. Я за руку ее взял и пальцы пропустил через ее пальцы, как в замочек, а потом сжал тихонько свои и начал помаленьку ее ручку целовать до плеча. Она даже задышала неровно, наверно, подмокла чуток, стала иначе пахнуть, кажется, а я так завелся, даже теперь никуда не пойдешь.
Но тут заявился «облом петрович», парочка наша прикатила, Кира пьяненькая, а Стас усталый чего-то весь, говорю, все ребята, давайте по домам. Кое-как собрались, дошли до машины, всех разморило после купания и лежания, все баиньки хотят или чего покруче.
Уже в машине я говорю Яне: звони маман, что остаешься на ночь у хороших людей, она вдруг послушалась, достала телефон, я даже глазам не поверил - неужели и правда я сегодня такой фартовый. А потом выяснилось, что маман сама убралась на дачу к какому-то старому «перцу». Я эту тетю почти зауважал, если она еще себе под старость «Михалычей» находит с дачей, то должна быть продвинутая, даром что филолог.
Короче говоря, поднялись мы ко мне с Яной. Целоваться начали еще в коридоре, то есть это я начал, а она уже не сопротивлялась. Хотел ее сразу в комнату затащить, но ей вздумалось босоножки снять, нафига время терять вообще. Я бы ее и в босоножках залюбил. Ясно, что некуда спешить, раз уже она у меня в берлоге, но так я ее хотел, просто нет слов. Потом еще заморочка у меня вышла с «резинкой», руки что-то затряслись, никак не мог раскатать и все думал, что надо скорей-скорей, пока она вроде согласна, а то еще придумает себе чего-то, скажет - я зашла чаю попить, и отмажется. Не буду же я ее заставлять, наверно, я не совсем же сволочь.
Но вроде Яна сидела с испуганным видом и ждала. А потом уже все, я поднял ей сарафанчик, трусики стянул и еще спросил зачем-то - готова она, будто и так не ясно, мы же целовались уже долго и хорошо, хотя это я целовал, Яна просто дышала и всхлипывала у меня в руках. А потом я вставил, и там у нее мокро так было и тесно, я чуть не взвыл. Кое-как продержался немного и приплыл, как пацан первый раз. У меня будто «крыша поехала», давно не было так, не хотел из нее выходить, она еще сжала меня там, и я понял, что скоро смогу опять.
Ну так и случилось, потом уже медленно, с толком, с чувством. Чтобы и она успела, чтобы захотела еще в гости прийти или лучше остаться насовсем. Я уже был на все готов. Янка, видно было, что наголодалась по мужику, начала меня гладить по плечам, по спине и ниже, я балдел просто от ее маленьких теплых ручек. Двигался медленно, глубоко, как во сне, так было мне кайфово с ней.
Я потом начал еще ее целовать, в губки, в шейку, сарафанчик стащил до пояса, сосочки ее торчащие пососал, так меня затрясло от нее, полный улет. Она тоже дрожала вся, а потом смотрю – плачет, конкретно слезы бегут, я ошалел, говорю, что не так, и она шепчет мне – «у меня такого не было никогда». Похоже, мы вместе с ней кончили, такой «золотой приход» нас накрыл.
Потом я опомнился, говорю: «Яночка, я тебя люблю уже давно». Ну раз это ей важно, чтобы по любви, чтобы как в кино было, и я даже не врал, не пришлось ничего придумать, я честно сказал. Ей же надо это все - сказки, любовь, жалко что ли мне. Для нее-то. Говорю, переезжай ко мне жить, и вообще, скоро отпуск у меня, денег дадут, поехали в Тайланд или еще куда, хоть на Черное море.
Смотрю, она довольная лежит, глазки прикрыла, улыбается, куколка такая вся. Полез к ней опять лизаться, начал все с нее снимать, хотел видеть ее голышом у себя, чего стесняться-то уже. Ну, мы еще немного пообнимались, а потом в ванну пошли. У меня ванна новенькая, большая, там можно разместиться вдвоем запросто, мы так и сделали.
Я только понял, что у меня нормального мыла нет, я моюсь обычным, ну, шампунь, ладно, «Хелден шолдерс» для всех можно. А девчонки любят еще всякие красивые баночки, мазилки там всякие, пенки, для ножек и ручек отдельно. Говорю завтра сходим, все купим, не переживай, Яна так удивленно посмотрела, заулыбалась. Такая голенькая, гладенькая, я ее поставил тогда у стены, говорю, я тебя всяко хочу попробовать.
На меня что-то нашло, я решил ей это сделать, никому раньше не делал такого, хотя кое-кто намекал. Янке я бы сделал все, тем более в ванной после мытья. А когда увидел, что у нее все там выбритое, чистенькое, меня накрыло совсем. Она конечно стеснялась, говорит - не надо, я не хочу. Ага! Зато я хотел еще как, а потом сам к ней встал, нагнул ее и снова вставил. Она застонала-заохала: «Саша, Саша!». Как я ее там взял, сам собой горжусь, мы «приехали» вместе опять походу. С такой классной девчонкой мне никаких допингов не надо, я кажется бы еще пару раз мог до утра. Только вроде и она малость устала, добрались мы до дивана моего, я его разложил, достал белье, заправили вместе. Уже просто так лежали, в обнимку, и было хорошо. Она вроде заснула потом, а я все думал чего-то: надо еще завтра за Интернет заплатить, а то отрубят, еще брякнуть Олегу, чтобы не ставил меня в среду на ночь, я больше не холостой.
