— Ну вот, я сегодня золушка, а ты бабуля — моя любимая фея.
Мы засмеялись, я находилась в приподнятом настроении от предвкушения скорой встречи с Савельевым.
— Ты осторожнее, пожалуйста, Женечка! Ой, выросла моя кровинушка, выросла моя куколка, — и бабушка, причитая, пошла на кухню, откуда вскоре донесся запах корвалола.
После него она спала очень крепко, поэтому я надеялась, что не потревожу ее ночью, бабуля итак не высыпалась, возраст брал свое.
Такси привезло меня к нужному дому. Это был огромный особняк на краю города. Я позвонила, и ворота автоматически разъехались. Никто меня не встречал, в саду было тихо, никаких признаков вечеринки.
Я подошла к двери, постучала: никто не открыл.
«Странно все это», — мелькнуло в голове, но я отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи, а зря. Как оказалось потом, нужно было бежать со всех ног именно в тот момент. Бежать так, чтобы пятки сверкали, и больше никогда не общаться с человеком по имени Александр. Но, конечно, я этого знать не могла, и, нажав на ручку двери, вошла в свою другую жизнь под названием: ад.
Из дальней комнаты доносились приглушенные мужские голоса и смех. Я пошла на звук и попала в помещение, которое служило чем-то вроде бильярдного зала и гостиной одновременно. Оно выглядело огромным, в нем при желании можно было бы с размахом сыграть свадьбу человек на сто, но на мое удивление присутствовали всего трое парней — Саша, Вова и Андрей.
Вот тогда я первый раз за вечер почувствовала страх. Происходило что-то неправильное, если это и была вечеринка, то для о-очень узкого круга людей. Увиденное мне не понравилось, зерно сомнения закралось в голову, и я попятилась назад.
— А вот и наша серая мышка пришла, Санек, — сказал Вова. — Правда она сегодня не мышка, а лисичка, смотри, как хвостик распушила! Можно я буду твоим зайчиком, Женечка. Хочу скорее оказаться в твоих нежных лапках, и даже не стану сопротивляться…
Саша положил кий и хмуро взглянул на друга.
— Замолчи, Вован, лучше на бильярде сосредоточься, а то все деньги мне проиграешь.
— И ладно, деньги проиграю, будем на желания играть, — и он похотливо посмотрел на меня. — Да, лисичка?
— С-саша, а где же вечеринка? Я что-то не п-понимаю?
Он медленно, плавно, подходил ко мне, двигаясь, как хищник, получивший свою добычу. В тот момент Савельев был даже красивее, чем обычно. Что-то в его взгляде пугало и в тоже время притягивало, вызывало противоречивые чувства. С одной стороны, боялась Александра, а с другой… не знаю, наверное, хотела… почувствовать, прикоснуться к его телу. Ведь оно у него было шикарным: накаченным, рельефным. Под обтягивающей футболкой полностью просматривались все натренированные мышцы.
Я мечтала, чтобы он поцеловал меня, чтобы наговорил кучу комплиментов, чтобы оценил все старания, ведь я для него так разоделась. Саша как-то неожиданно оказался очень близко, так, что его дыхание теребило волосы, и прошептал на ушко:
— Не бойся, Женечка, просто еще рано, не все пришли. Ты же не боишься меня?
Он нежно вложил в мою руку свою и повел на диван.
— Хочешь выпить? Шампанское, вино? Есть и покрепче напитки: виски, например?
— Н-нет, нет, спасибо, я не пью.
— Ха, слышал, Санек, наша лисичка не пьет.
— Заткнись, Андрюха, тебе слова не давали.
— Хорошо, если не пьешь алкоголь, то у нас есть пепси, спрайт, сок, в конце концов, выбирай?
— Тогда с-сок, пожалуйста, если можно.
Он отошел к бару, чтобы налить мне напиток. Его друзья, переглянувшись, опять громко заржали. Я чувствовала себя в их компании не уютно, но не могла уйти, мой взгляд приковывал к себе этот лучший на свете парень, и его внимание, конечно, льстило. Не могла с собой ничего поделать, хотела сидеть рядом, держать Сашу за руку, смотреть в его бездонные глаза. Мои чувства затуманили разум. Я зачарованно пялилась на его губы и думала о том, как он целуется.
«Интересно, а он нежный или грубый?»
Все мои инстинкты обострились до предела, хотелось любить и быть любимой, и счастье, казалось, было таким близким…
Он принес мне сок и сел рядом.
— Ну, Женечка, давай выпьем за тебя. Ты прекрасна, чудесна, чиста и невинна. Ты, как алмаз, который при хорошей огранке станет восхитительным бриллиантом. Ни одна девчонка в классе не сравнится с тобой красотой: ни грамма косметики, но при этом кожа, как шелк, — он провел пальцами по щеке, — мягкая и нежная, а на щеках естественный румянец. Ты похожа на экзотический цветок, неожиданно выросший посреди луга ромашек, и, несомненно, достойна лучшего парня в классе.
Я покраснела. Он, что, намекал на себя? Неужели он хотел предложить мне встречаться? Не могла поверить своему счастью: я и Савельев, вот все от зависти попадают.
— Что же ты, Женя, не пьешь? — его голос вывел из задумчивости. — А давай с тобой на брудершафт?
Я глупо захихикала.
— Н-нет, на б-брудершафт не буду, — понимала, что потом последует поцелуй.
— Да, ты не бойся, я просто чмокну тебя в щечку. В щечку же можно, Женя?
О-о-о, этот его взгляд… Я тонула в омуте глаз. Его синих-синих, как океан глаз…
«Эх, была, не была…»
— Ну-у, х-хорошо…
Он переплел наши руки, я хотела пригубить и поставить, но Саша, приподнимая донышко моего бокала, помог допить до конца. Я чуть не подавилась, мне совсем не понравился вкус сока. Но, закрыв глаза, впихнула в себя всю эту гадость. Ведь в конце ждала награда: мой первый поцелуй, хоть и в щечку.
Но вдруг резко закружилась голова, потом бросило в жар. Тепло разливалось по всему организму, предметы расплывались, я теряла связь с реальностью. Последней здравой мыслью было, что этот козел подмешал наркотик в сок, а дальше все, как в тумане.
Помню на себе Сашу, потом Вову, потом Андрея, а потом опять Сашу и дальше по кругу. Я не сопротивлялась, тело стало ватным, не моим, при этом ничего не чувствовала: ни боли, ни страха, ни стыда — ничего. В какой-то момент, мне, вообще, казалось, что душа отделилась и парила где-то в воздухе, наблюдая при этом, как надругаются над моим телом, а потом все — темнота, я отключилась.
Проснулась от жуткой головной боли, как будто всю ночь били по затылку, а еще, руки и ноги не слушались, ныло во всех возможных и невозможных местах. Попробовала открыть глаза. Яркий свет не позволил это сделать. Ощущение, как будто песка насыпали под веки. Подождав немного, повторила попытку. Стало немного лучше.
Проморгалась, обвела взглядом комнату. Я лежала на диване, рядом голое тело и еще два обнаженных мужика на полу. Резко села. Это движение отозвалось новым приступом боли, но сознание понемногу возвращалось. Как в замедленном кино, мелькали картинки: я возле дома Савельева, мы пьем с Сашей на брудершафт, а вот они по очереди надругаются надо мной.
«Нет-нет-нет!»
Я затрясла головой.
«Этого не могло быть. Такое не должно было произойти! Как же меня угораздило так вляпаться! Может, все это сон? И скоро я проснусь дома рядом с бабушкой и Алькой?»
Начала усиленно щипать себя: не помогало, я все еще находилась в этом злополучном доме. Свернулась калачиком и заскулила. Я заскулила, как собака, потом завыла, но никто даже не шелохнулся. Они находились в полном отрубе. Потом меня стало трясти, прямо лихорадить, я тихонько сползла на пол и, отыскав свою одежду, принялась суетливо натягивать ее на себя.
В голове беспорядочно крутились мысли.
«Что же делать? Идти в полицию? Конечно, я должна пойти в отделение, написать заявление, чтобы этих подонков, этих мразей, посадили надолго…»
Резко остановилась. До меня вдруг дошла горькая правда: их не посадят. Они все продумали и, не удивлюсь, если такое проделывали не в первый раз. У Александра отец был высокопоставленным чиновником со связями в определенных криминальных кругах. Если дело и дошло бы до суда, в чем я сомневалась, то там фигурировала бы моя версия против их трактовки событий. Причем, они втроем говорили бы одно и то же: что я сама пришла, приставала к Саше, употребив при этом принесенные с собой наркотики, затем предложила переспать, а потом клевету решила навести, чтобы очернить их доброе имя.
