— Было скучно. Мисс Коппер сегодня не было, так что у нас был очень длинных урок физкультуры и никакого искусства. — Хейзел бурчит последнюю часть. Если бы она могла на это повлиять, то весь день был бы один лишь урок рисования, и никакой физкультуры. Не то чтобы я винила ее. Я тоже никогда не была поклонницей этого урока.
— Я хотела поговорить с тобой кое о чем, — говорю ей и ставлю воду для пасты на плиту. Я поворачиваюсь и прислоняюсь к стойке, наблюдая, как она подготавливает жареный сыр.
— Что бы ты подумала, если бы я стала помощником управляющего в магазине?
Хейзел молчит, и я вижу, как она задумалась. Большинство людей автоматически думают, что она глупая, но это не так. Она просто немного медленнее обдумывает полученную информацию. Большинство вещей даются ей труднее, но, судя по тому, что рассказывали нам врачи и учителя, она обладает способностью к обучению, как двенадцатилетний ребенок.
Мама отказалась говорить со мной об этом и рассказывать всю историю, но во время родов Хейзел что-то пошло не так, и малышка получила черепно-мозговую травму. Врачи сначала думали, что они никогда не сможет говорить или ходить, но она такая сильная и любит доказывать людям, что они ошибаются. Она никогда не сможет жить одна или полностью заботиться о себе, но у нее может быть красивая, полная жизнь, и это все, что я для нее хочу. С того дня, как Хейзел привезли из больницы, я любила ее, как собственного ребенка, и абсолютно не против, чтобы она была со мной до конца наших дней, потому что люблю ее, и она заслуживает кого-то, кто будет заботиться о том, что лучше для нее.
В течение дня у нее случаются небольшие припадки, но ни один из них не мешает Хейзел функционировать. Пока принимает лекарства, она здорова. Мне просто нужно найти способ добавить ее в свою страховку и держать на лекарствах. Я хочу, чтобы Хейзел была самой счастливой, поэтому качество ее жизни напрямую связанно с моим.
— Значит ли это, что я больше не буду твоим упаковщиком? — спрашивает она. И я вижу, как она начинает постукивать большим пальцем по указательному — признак того, что она раздражена.
— Возможно, но ты могла бы укладывать пакеты Кайла или кого-нибудь из других девушек, если тебе захочется быть их упаковщицей. Будь я помощником управляющего, ты могла бы сказать мне, кому хочешь помогать, и я могла бы организовать это. Это было бы похоже на то, что ты отвечаешь за то, куда назначены упаковщики. Может, ты даже могла бы помогать мне распределять упаковщиков для кассиров.
Хейзел перестает постукивать пальцами и оживляется. Она сосредоточенно хмурит брови, а затем ее глаза начинают сиять.
— Значит, я буду менеджером упаковщиков?
— Звучит красиво. — Я улыбаюсь ей. — Но я еще не получила эту работу. Мейсон… сказал, что хочет поговорить со мной об этом, но сначала я хотела поговорить с тобой. — Я подхожу к ней. — Потому что мы команда и решаем все вместе.
Она поднимает руку и протягивает мне мизинец. Я обхватываю его своим мизинцем, и мы обе целуем руки, что всегда делаем, когда на одной волне.
Глава 4
Шон
Я кладу ноги на кофейный столик, а ноутбук опускаю себе на колени. Делаю глоток пива, просматривая бюджет на следующий квартал, который прислала мне Белинда. Проверять цифры — моя наименее любимая часть в работе, но это необходимое зло.
Слышу, как рядом звонит телефон и понимаю, что это мама. В компании есть автоответчик, который перенаправляет звонки по назначению. Если кому-то нужно поговорить со мной, звучит другой рингтон. Это намного упрощает все для мамы, потому что она не любит ждать.
Беру телефон и подношу его к уху, не отрывая глаз от экрана компьютера.
— Привет, мам, как там Багамы?
Повисает долгая пауза, а потом я слышу тихий скрип. Внезапно разговор обрывается. Убираю телефон от уха и вижу незнакомый номер. Только потом до меня доходит, что это рингтон не моей мамы, а личных звонков. Так уж получилось, что мама — единственный человек, который мне звонит. Начинаю волноваться, когда вижу, что звонила Бейли.
Прежде чем успеваю передумать, я перезваниваю по номеру. Проходит один гудок, затем наступает тишина, и потом я слышу какое-то шарканье.
— Эм, алло?
— Привет, Бейли, это Шон. — Следует еще одна пауза, и мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться. — Ты здесь?
— Да, я здесь. — Я слышу, как на другом конце линии закрывается дверь. — Извини, я подумала, что ошиблась номером.
— Не переживай. Моя мама в отпуске, и я подумал, что она звонит мне, чтобы похвастаться. Не могу вспомнить, когда у меня в последний раз был отпуск, — признаюсь я, отодвигая ноутбук с колен и откидываясь на спинку дивана, чтобы устроиться поудобнее.
— Правда? Я даже не знаю, что такое отпуск, — отвечает Бейли, и, кажется, немного расслабляется.
— Ты не используешь свои отпускные дни? — Это личный вопрос, но я ничего не могу с собой поделать. Хочется узнать о ней побольше.
— Не по назначению. У меня есть сестра, которой нужны частые врачебные консультации, поэтому обычно я использую отпускные дни для визитов к врачам.
— О Боже, с ней все в порядке? — Внезапно я начинаю задумываться о каждом аспекте ее жизни и о том, почему она водит сестру к врачам, а не их родители.
Я получил ее досье из отдела кадров вскоре после того, как попросил об этом. Там не было ничего особенного, только дата рождения и дата начала работы в компании. Жалоб не было, и она четыре раза получала звание «работник месяца». Все ее работодатели говорят, что она отличный работник, но ничего из этой папки не дало мне никакой личной информации.
— У нее особые потребности, так что это просто регулярные визиты. Она в порядке, просто у нее больше назначений врача, чем у обычного человека. Вообще-то, именно поэтому я и звоню. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой сегодня.
— Если тебе нужно больше свободного времени, ты его получишь. Просто дай мне знать сколько, и я это устрою.
Надеюсь, это не все, о чем она хотела поговорить. Звук ее сладкого голоса по телефону так прекрасен. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне хотелось просто слушать, как кто-то говорит со мной. Большую часть времени избегаю телефонных звонков, но прямо сейчас не хочу, чтобы этот разговор закончился.
— Нет, на самом деле, это немного более личное. — В ее голосе слышится неуверенность, и я сажусь, гадая, не случилось ли чего.
— Тогда, может быть, нам стоит поговорить лично? — предлагаю я, думая, что это, возможно, облегчит ее страхи. — Утром я буду в твоем магазине. Если хочешь, мы можем поговорить с глазу на глаз. Или, может быть, я могу пригласить тебя на ланч?
Боже, насколько отчаянно я звучу? Я изо всех сил пытаюсь подманить Бейли ближе к себе, в надежде поймать.
— Возможно. — Похоже, она все обдумывает. — Ты мог бы встретиться с Хейзел завтра, и, возможно, это поможет все лучше объяснить тебе.
— Конечно, — соглашаюсь я и откидываюсь на спинку дивана.
— Ладно, тогда, пожалуй, я отпущу тебя.
— Почему?
Следует долгая пауза, и на секунду мне кажется, что она повесила трубку.
— Что почему? — спрашивает она, и в ее голосе я слышу улыбку.
— Почему ты должна отпускать меня? Я пытаюсь избежать работы над документами. Ты могла бы помочь мне отвлечься.
Она смеется на другом конце линии, и боже, это так чертовски красиво. Я представляю себе ее лицо и сияющие глаза. Одного нашего мгновения в зале заседаний было недостаточно. Даже разговор по телефону сейчас — плохая замена, но я возьму все, что могу.
— И как ты предлагаешь мне это сделать?
— Бейли, ты можешь читать мне телефонную книгу, и я буду счастлив.
Кажется, она устраивается поудобнее, когда издает счастливый вздох.
— Почему бы тебе не рассказать мне о себе? Я думала, что ты будешь стариком.
— Да. Помнится, ты говорила что-то в этом роде. — Она снова смеется, и я закрываю глаза, чтобы впитать это. — Ну, моя мама родила меня, когда ей было пятнадцать. Мой отец сбежал, и я никогда его не видел.
