Стараясь не думать о привлекательном мужчине, Джулия доковыляла до ванной комнаты, хотя все ее мышцы противились этим физическим усилиям. Вот наконец и раковина с висящим над ней зеркалом. В нем отразилась шишка величиной с кулак, украшавшая середину ее лба. Шишку окружала пунцового цвета ссадина.
– Какой кошмар! – вырвалось у Джулии.
Она умыла лицо, тщательно обходя пострадавший участок, и вернулась в спальню, чтобы одеться, но не обнаружила там своих вещей. Придирчивый осмотр комнаты ничего не дал – одежды как не бывало. Ее одеяние – ночная сорочка – вряд ли подходило для выхода в свет. Чистая и удобная, она мешком свисала с ее хрупкой фигуры, а в широченные проймы рукавов просматривались части тела, не предназначенные для широкого обозрения.
Джулия подозревала, что сорочка, свободно развевавшаяся вокруг нее при каждом шаге, принадлежит добродушной толстушке Мейбл.
В таком виде в кухню не спустишься. Джулия присела на край кровати, не зная, как поступить.
Но тут раздался поспешный стук в дверь и в комнату влетела Мейбл с одеждой Джулии в руках.
– Крис сказал, что пригласил вас обедать в кухню, но об одежде, конечно, он и не подумал. Чего можно ждать от мужчины! – Она подала Джулии джинсы и свитер. – Только что из сушилки, чистые и тепленькие.
– Ах, ну что вы, зачем было так утруждаться! запротестовала Джулия, принимая вещи.
– Стоит ли об этом говорить! Да и для чего здесь я, как не для того, чтобы готовить, мыть и содержать Криса в порядке? – Она одарила Джулию своей сияющей улыбкой. – Оденетесь и спускайтесь по большой лестнице, к этому времени и обед подоспеет.
Внизу повернете налево, упретесь прямо в кухню.
Одевалась Джулия медленно: хоть ей и полегчало, но каждое движение давалось пока с невероятным трудом. Она и в самом деле здорово стукнулась! Интересно, как выглядит теперь ее машина?..
При этой мысли Джулия тяжело вздохнула. Остается лишь надеяться, что поломку удастся быстро устранить и она сможет продолжить свой путь. И Мейбл, и Крис производят впечатление очень симпатичных людей, но ведь ей хочется, ей просто необходимо побыть одной.
Наконец одевшись, Джулия с большим трудом открыла дверь спальни и оказалась в длинном коридоре. Судя по нему, дом, о котором она не имела ни малейшего представления, должен быть огромным.
Коридор привел ее на большую лестничную площадку. Джулия перегнулась через перила, и ее лицо побледнело. Она с такой силой сжала перила, что побелели костяшки пальцев. Жуткое отчаяние вновь овладело ею.
В большом зале внизу буйствовало Рождество.
Все углы и закоулки просто ликовали в праздничном убранстве. Посреди зала на сцене возвышалась гигантская елка, величественно воздевавшая к высокому потолку безупречной красоты ветви. У основания елки расположилась миниатюрная железная дорога.
В самом дальнем от Джулии углу, видимо, находилась Мастерская Санта-Клауса. Гномики величиной с пивную кружку производили там различные движения, якобы изготовляя елочные игрушки.
В зале имелся камин. Он был внушительных размеров, с широкой деревянной полочки над ним свешивались красные чулки. Джулия насчитала их двенадцать штук. Она различила надписи: Прыгуну, Бегуну, Танцору…
Джулия в изнеможении опустилась на верхнюю ступеньку лестницы, ее охватило отвратительное ощущение удушья. Ярко размалеванные рожицы гномиков с издевкой взирали на нее. Сверкающий люрекс чулок вызывал ноющую боль в душе. Доносился запах елки – аромат свежей хвои смешивался с запахами корицы и специй, носившимися в воздухе.
Слышались приглушенные звуки рождественского гимна «Радость мира» в инструментальной обработке. На полу рядом с камином были установлены репродукторы. Джулия плотно зажала уши руками, чтобы не слышать веселой мелодии. Неужели после того, что случилось, на свете еще может существовать радость? Слезы закапали из глаз, она крепко сомкнула веки, а в ее опустевшем сердце билось, непрестанно повторяясь, лишь одно только имя.
– Ах, вот вы где… А мы удивляемся, почему вас так долго нет? – (Джулия увидела у подножия лестницы того самого привлекательного мужчину, который сидел в кресле-качалке у нее в комнате. Лицо его выражало озабоченность.) – Как вы себя чувствуете? – с этими словами он начал подниматься по лестнице – сразу через две ступеньки – и вмиг очутился рядом с ней. – Требуется какая-нибудь помощь?
– Я… я… – она в растерянности взглянула на него, не зная, что сказать. Она не может поделиться с ним горем, которое, подобно хищному безжалостному чудовищу, раздирает ее душу. Она не может сказать ему, что зрелище и звуки Рождества только служат ей страшным напоминанием. Она приложила руку к голове, внутри которой загрохотало с новой силой.
– Мы, очевидно, переоценили ваши силы. – Сказав это, он одним ловким движением подхватил ее на руки и понес обратно в спальню.
Руки у мужчины были сильные и уверенные, от него пахло одеколоном и древесным дымом, а глаза выражали такую доброту, что Джулии на миг захотелось погрузиться в их бездонную синеву и забыть обо всем. Только бы ни о чем не думать, ничего не чувствовать!
Он положил ее обратно на кровать и все с тем же озабоченным выражением лица тщательно укутал одеялом.
– Как только прекратится метель и расчистят дороги, я постараюсь привезти сюда врача – пусть вас посмотрит…
Джулия широко раскрыла глаза от удивления.
– А разве не врач осматривал меня вчера вечером?
Старик вел себя вполне профессионально: щупал пульс, измерял температуру, с помощью настольной лампы проверял зрачки.
– Врач-то он врач, – мужчина с улыбкой погладил свою ухоженную бородку, – но обычные его пациенты мычат или блеют.
– Мычат или блеют? – Джулия в недоумении уставилась на своего собеседника. – Вы хотите сказать, что он ветеринар?
– Да, – кивнул мужчина, – но учтите: лучший в штате Колорадо, если это может служить вам утешением.
Джулия приподнялась на локте и, смущенная его словами, ощупала свою голову. Да нет же, у нее почти наверняка простое сотрясение мозга, и ничего более. Никаких симптомов нарушения мозговых функций нет, руки, ноги и прочие части тела исправно действуют, ее мучает только головная боль.
– Я уверена, что врач мне не нужен, – заключила она после некоторого раздумья. И в оправдание себе слукавила:
– У меня всего лишь закружилась на минуту голова.
Мужчина пристально вгляделся в Джулию, и ей снова показалось, что ее обволакивает струящееся из его глаз тепло.
– Я попрошу Мейбл принести вам сюда поднос с едой.
– Да я и не очень-то хочу есть, – ответила Джулия, снова слукавив, ибо на самом деле была голодна как волк. Но зачем доставлять беспокойство этим людям, с которыми она не имеет ни малейшего желания общаться? Да и ни с кем вообще. Ей бы забраться в придуманный ею для себя кокон, где она будет в полном одиночестве.
