не могли бы Вы выйти? – осторожно спросила я у него, когда он в очередной раз открыл глаза. Но мужчина никак не среагировал, будто не услышал, – я говорю, выйдите, пожалуйста, мне нужно ко сну приготовиться, – но снова никакой реакции, – ну Вы же не спите!
Тут я уже вспылила и ткнула пальцем в плечо этого здоровяка. Но переоценила свои силы и чуть не сломала ноготь.
Шикнув от неприятных ощущений, я присела на свою полку, обнимая одеяло.
– Вы не разговариваете со мной? – судя по тишине, воцарившейся в купе, ответом мне было «да», – слушайте, ну я ведь не то имела в виду, когда попросила не замечать друг друга. Я же не могу переодеваться прямо здесь, делая вид, что Вас нет.
Если кто-то в мире получал премию за лучшую выдержку, то это явно был мой попутчик. Мужчина даже бровью не повел ни на одну из моих реплик. Гордый значит, упертый…. Ясно.
– Поступаете как эгоист! – сказала я, вздернув нос, – переоденусь в уборной, ничего со мной не случится. Но знайте, что упали в моих глазах ниже, чем вообще могли упасть!
С этими словами я покинула купе с гордо поднятой головой. Хотелось бы думать, что я выиграла эту битву, но самодовольная усмешка, долетевшая мне в спину, почему-то намекала на то, что победителем вышла не я….
В тамбуре пришлось постоять в очереди с подвыпившими дембелями и молодой мамочкой, которая держала ребенка и горшок наперевес. Спустя десять минут ожидания, я поняла, что мое лицо непроизвольно скуксилось и приняло вид дряблой свеклы.
Но когда я вошла внутрь уборной…. Господи, не ездила на поездах, не нужно было начинать. В этом адском месте даже дышать без вреда для здоровья нельзя, не то что справлять нужду.
Застелив весь туалет салфетками, я очень осторожно и брезгливо переоделась, чтобы не дай бог не задеть ничего лишнего, а потом раза на три вымыла руки. И бежать, бежать из этого дьявольского места!
Пока добиралась до купе, мой спальный костюм, состоящий из дорогущей шелковой сорочки, оценили все проходящие мимо мужчины. Ладно бы комплимент сказали, но они ведь пошло причмокивают и подмигивают. Жуть!
Прикрыв за собой дверь купе, я закрыла глаза и почувствовала спокойствие и уединение. Хрен с ним, с этим деревенским амбалом, он хотя бы молчит и сальным взглядом меня не оглядывает, чего не скажешь обо мне….
Мужчина стоял в одних только трусах и сланцах и застилал нижнюю полку перед сном.
Я никогда не была падкой на внешность мужчин, но тут не смогла оторвать глаз. То ли воздержание длинною в год так повлияло, то ли атмосфера качающегося на рельсах поезда…. В общем, я засмотрелась.
На широкой спине была четко очерчена каждая мышца, каждый мускул. Огромные ноги, переходящие в упругий зад, напрягались от движения, а эти здоровенные руки…. Мать честная, у меня чуть колени не подкосились!
Мужчина, видимо осознав, что за ним наблюдают, глянул на меня через плечо, окинул безразличным взглядом и продолжил заниматься своими делами.
С одной стороны было обидно, что я не увидела в его глазах ни капли восхищения (а восхищаться моей фигурой было можно и нужно!), а с другой… хотя бы не озабоченные. Не будет пошло шутить и приставать по пути.
Главное, чтобы пошло шутить и приставать не начала я.
– Простите, не знаю, как Вас зовут, но…. Не могли бы Вы одеваться в купе, пожалуйста? – мужчина снова промолчал и забрался под одеяло, которое было ему непростительно мало, – надеюсь на понимание, спасибо.
Я еще немного копошилась с вещами, расправляла кровать и выкладывала из сумочки всякие безделушки. В конце концов, выключив свет, улеглась на полку, тут же ощутив вибрации поезда.
– Спокойной Вам ночи, – вежливо пожелала я, – надеюсь, что Вы не храпите.
Мужчина, по обыкновению своему, промолчал. Я думала, что молча и уснет, но, спустя минуту, он все-таки произнес:
– Храплю, – и усмехнулся.
Что ж, ночка обещает быть веселой.
Глава 4
Полночи я не спала. Во-первых, размеренное покачивание поезда и характерный звук «чу-чух-чу-чух» меня ну никак не успокаивали. Во-вторых, слышимость была такая, что я была в курсе разговора семейной пары в соседнем купе и, кажется, выяснила, сколько зубов прорезалось у ребенка в начале вагона за ночь.
А мой попутчик спокойно спал и действительно тихо похрапывал. Но размеренные звуки, издаваемые его носом (или каким там местом он их издает) были ничем в сравнении с тем, что творилось в вагоне.
Несмотря на бессонную ночку, проснулась я в шесть утра по московскому времени. Привычки, выработанные годами, не затихают даже в столь экстремальных условиях.
Я надеялась, что одна такая ранняя пташка во всем вагоне. Сейчас проснусь спокойно, позавтракаю, схожу в туалет без жуткой очереди. Но мечтам моим не суждено было сбыться.
Только я открыла глаза, как нос к носу (а точнее нос к попе) столкнулась со своим попутчиком. Мужчина убирал постельное.
– И Вам доброе утро, – буркнула я, переворачиваясь на другой бок, чтобы не видеть этого подтянутого безобразия.
В конце концов пришлось подняться, застелить полку своим розовеньким пледиком и посеменить в туалет, пока там не скопилась огромная очередь.
Но мои надежды и здесь разбились о скалы жестокой реальности. В тамбуре, ожидая пока уборная освободится, стояли двое подвыпивших мужиков. Судя по их виду, они не уже проснулись, они еще не засыпали.
Куда только смотрит наша доблестная полиция? Распитие алкоголя в поезде, вроде как, запрещено, а я уже второй день вижу кое-как стоящих на ногах пассажиров. Или в дембельский поезд не суются даже стражи порядка?
– Какая цыпочка, – один из мужчин, шатаясь, подошел ко мне и плечом оперся о стену справа. Я тут же отпрянула, меня попросту откинуло волной его перегара!
– А чего так рано? Давай к нам, у нас еще праздник.
– Мы не обидим, девчонок любим! – мужчина потянул ко мне свою руку, и я чуть не расплакалась от ужаса и бессилия. В случае чего в этом дурацком тамбуре этого ужасного поезда они зажмут меня, и никто не заметит. Разве что тот, кто сейчас за дверью туалета.
– Ты не жмись, расслабься.
– Руки свои от девушки убрал, – грозный бас раздался прямо над ухом, от страха я сама чуть под землю не провалилась, не говоря уже о мужчинах, которым эти слова были адресованы.
– Да мы же полюбовно, – один из них начал оправдываться, но от меня отошел.
– Сейчас полюбовно валите к себе в купе и к ней больше не приближаетесь. Увижу – руки вырву.
– Поняли, поняли, – мужчины подняли руки ладонями вверх и удалились в соседний вагон. От них остался только неприятный осадок и жуткий запах перегара.
– Спасибо Вам, – я с благодарностью глянула в глаза своему спасителю, чуть запрокинув голову, – я сама бы с ними
