Ознакомительная версия.
Джени ткнула в сторону окна:
– Вон там!
– Там хорошее место, – согласилась Сильви. Ей очень хотелось сейчас скинуть с себя сырую обувь и свернуться калачиком под стеганым одеялом, валяющимся в углу тахты. – У вас такой приятный домик!
В комнату на цыпочках вошла Кэрин и поставила чашку кофе на стол рядом с Сильви.
– Мне велели попросить у вас прощения.
– Прощения?
– Да, – со вздохом сказала старшая девочка.
Не чувствуя никакой обиды, Сильви кивнула:
– Спасибо за кофе.
– Пожалуйста. – Кэрин не уходила. – Вам еще что-нибудь нужно?
Еще? Для Диллона – отец. Теплая постель. Работа. Спокойный сон ночью.
– Нет, спасибо, Кэрин.
– Могу принести молоко и сахар для кофе, – предложила она.
– Благодарю, ты очень внимательна, но я пью черный.
– Я влипла, – сказала Кэрин.
– Надо думать, – мягко произнесла Сильви. – Ты поставила папу и меня в очень неловкое положение.
– Он нам не папа. – Кэрин присела на пол у ног Сильви. – Он наш дядя, – разъяснила она с печальной ноткой в голосе.
– А мамуля и папуля умерли, – добавила Джени. – Сказать, что я хочу на Рождество? – (Сильви кивнула, переваривая столь серьезное сообщение.) – Две куклы и лошадку.
– Настоящую? – Женщина поправила одеяло и убедилась, что ребенок опять заснул. Через два часа он проснется и поведет себя так, будто она не кормила его всю неделю.
– Не-а, – хихикнула Джени, – маленькую.
Нужно как можно скорее уезжать отсюда, пока не намело снега. Придется остановиться в дешевом мотеле и съесть бутерброд с ореховым маслом, а завтра купить газету с объявлениями о найме на работу. Может, не стоит прекращать поиски Билли Рея? Ведь то, что ей не везло до сих пор, не означает, что так будет всегда.
– Дядя Джо готовит ужин, – сказала Кэрин. – Яичницу с беконом.
– И французский гренок, – дополнила Джени.
– Завтрак он делает вкусный, поэтому мы и на ужин его любим. – Подавшись вперед, Кэрин тихо добавила: – Но по-настоящему готовить он не умеет.
Джени показала пальцем на кирпичный камин, занимавший большую часть дальней стены:
– А Санта придет через трубу!
Кэрин закатила глаза:
– Только о нем и говорит – Санта, Санта и Санта!
– Потому что я его люблю, – сказала младшая, – он подарит мне лошадку!
Сильви натянула свитер, прислонила Диллона к плечу и погладила спинку, пока он не срыгнул.
– Мы, наверное, все же пойдем, – сказала она обеим девочкам.
Джени слезла с тахты и встала рядом с сестрой.
– Не уходите, – попросила Кэрин, – не сейчас!
– Но мне нужно сейчас. – Сильви, держа Диллона одной рукой, другой нащупала в пакете чистый памперс.
– И вы не останетесь на ужин?
– Не могу. – Расстелив на тахте клеенку, она спешно принялась менять подгузники, надеясь, что сын не проснется и не выразит недовольство. – Вот что, девочки, – улыбнулась Сильви, – присмотрите, пожалуйста, за ним, а я пока схожу вымою руки, хорошо?
– Хорошо, – ответила старшая, усаживаясь рядом с малышом. – Ванная – там, – указала она в сторону прихожей.
Сильви заспешила по узкому коридору. Она начала плакать, едва закрыв за собой дверь. И не собиралась вовсе, но какое-то внезапно нахлынувшее ощущение предстоящего одиночества вызвало слезы. Свернув сырой подгузник, она бросила его в мусорную корзину возле унитаза и стала мыть руки, пытаясь унять слезы. Сполоснув лицо холодной водой, сделала несколько глубоких вдохов. У нее не хватило решимости взглянуть на себя в зеркало, что висело над раковиной. Она и так знала, кого увидит там – женщину, которой на вид больше двадцати девяти, с бледным лицом и кругами под глазами, идеальную героиню какого-нибудь жалостливого ток-шоу.
Оторвав бумажное полотенце от рулона, стоящего на полке, она вытерла насухо лицо и руки. Нет, она либо найдет Билли Рея, либо забудет его, но в любом случае устроит свою жизнь. Для Сильви Смит слез больше не существует.
– Я слышала, ты ищешь жену. – Руби Ди, уперев кулаки в бока, остановилась у стойки бара перед высоким стулом, на котором восседал Хэнк. – А может, и я на что сгожусь, а, Хэнк?
Хэнк Кэвендиш ухмыльнулся:
– Кто это тебе сказал, что я ищу жену, Руби? – Он сделал еще один глоток пива, стараясь пить ту единственную бутылку, что позволил себе, как можно дольше. Предрождественский вечер, какие случаются каждый год в Плейхаус-баре, был в полном разгаре, несмотря на то, что едва минуло пять. Руби взгромоздилась на стул рядом с ним.
– К витрине кафе прилепили бумажку, – сказал бармен и кивком головы показал на пиво: – Хотите еще?
– Нет, спасибо. Какую бумажку?
– Расскажи ему, Руби.
– Все ясно как день. Та карточка гласила, что кому-то в Рокки Ти требуется жена. И если не тебе, – сказала Руби, отбивая ногой такт звучавшей музыки, – стало быть, Джо. Вас ведь там всего двое, не так ли?
– Только не Джо, – заявил Хэнк. – Он не собирается остепеняться.
– А надо бы, – возразила Руби. – Бог все знает, детишкам ведь нужна мать.
«Как же она хороша, – уже не в первый раз отметил Хэнк, – как красивы эти светлые, с проседью, завитки волос над чертовски привлекательной парой синих глаз!»
– Дружище Джо – славный малый, трудится не покладая рук, вот и все, что я могу сказать.
Хэнк отвел взгляд от мерцающих глаз Руби, чтобы посмотреть на ансамбль, группу местных парней, которые умели играть хонки-тонк, как никто другой в их округе, и больше не думал о какой-то там карточке. Кто-то ошибся, вот и все. Позже они с Джо встретятся и посмеются над этим.
– Хочешь потанцевать, Хэнк? – спросила Руби.
– Кто, я? – Он покачал головой. – Нет. В моем возрасте – не дай Бог, еще инфаркт приключится.
– Да ты не такой уж старый, – возразила она. – К тому же я умею оказывать первую помощь.
«Вряд ли она заигрывает со мной, – подумал Хэнк. – Женщина с такой бодростью духа, да еще по крайней мере лет на десять моложе, не станет кокетничать с разорившимся фермером».
– В другой раз, – произнес он, допивая оставшееся пиво. – Я, пожалуй, пойду.
– Ладно, – кивнула Руби. – В другой так в другой.
Хэнк мог бы поклясться, что она разочарована, как это ни странно. Руби могла бы завлечь любого мужчину в городе, но, хотя она и любила посидеть в баре субботним вечером, все знали, что под закрытие с первым попавшимся не пойдет. Она держала салон красоты. Ходили слухи, что Руби побывала замужем больше чем однажды. Теперь она жила одна, так же как и Хэнк.
– Нужно идти, – сказал он, вставая и вынимая бумажник. – Говорят, на улице снег валит?
– С Рождеством тебя, Хэнк! – Руби подняла бокал.
– Да, тебя тоже, Руби. – Вдруг смутившись, Хэнк бросил на стойку десятку. – За себя и за даму, – сказал он бармену и быстрым шагом направился к выходу, прежде чем Руби успела поблагодарить его.
Ознакомительная версия.
