В ресторане им подали меню. Интересно, кто выбрал столь фешенебельное место: он сам или его секретарша?
Майкл непринужденно положил руки на стол, рассеянно взглянул на цветы, стоящие в низких вазах вокруг изысканной золотой свечи в хрустальном подсвечнике, и спросил:
— Итак, почему ты позвонила мне? Может, хотела, чтобы твой любовник зашелся в приступе ревности?
Оливия до хруста сжала пальцы.
— Винс — не мой любовник. Если бы он был им, то я не стала бы делать того, на что решилась сейчас.
Задумчиво глядя на нее, он пробубнил:
— Да, ты бы не сделала ничего подобного. Судя по тому, в какой компании ты вращаешься, ты удивительно правильная в некоторых вещах.
— Тебе-то какое дело? — выкрикнула Оливия с досадой. Неужели Майкл считал ее скучной и занудной любовницей? — Мне жаль, что я не соответствую твоим представлениям об идеальной женщине. Надеюсь, ты окружен самыми лучшими из них, — с сарказмом добавила она.
— Думай, что хочешь. Во всяком случае, я никогда не наслаждался такими убогими отношениями, как голый секс.
— «Убогими»? — повторила она, словно во сне. — Ну, спасибо тебе, Майкл.
— Я обидел тебя? — спросил он мягко, но в его глазах читалось тайное удовольствие оттого, что он заставил ее страдать. — Ты была для меня всем, о чем я только мог мечтать. У тебя прекрасное тело, к которому меня все еще невероятно тянет. И ты занималась со мной любовью, как ангел, — удивительно застенчиво и в то же время сексуально.
— Ангелы не занимаются этим, — уточнила Оливия.
— Давай не будем придираться к словам. — Он помолчал, прежде чем высказать следующую мысль. — Занятия любовью с тобой были для меня прежде всего уникальным духовным опытом, однако приятным и с физической точки зрения. Секс с такой женщиной, как ты, пробуждает в душе радость и самые светлые, добрые желания. — Своим низким голосом он посылал чувственные флюиды, от которых по ее спине пробегали мурашки.
В конце концов чему она удивлялась? Ее отношения с Майклом всегда были туманными. Сердце Оливии билось, будто пойманный зверек о прутья клетки.
— Наверное, твои слова должны мне льстить. Но я уверена, что у тебя был такой же интересный опыт в постели и с другими твоими возлюбленными.
Его лицо вновь стало непроницаемым.
— Цинизм — это что-то новенькое для тебя, — заметил он.
— Жаль, у меня не было этой своеобразной брони, когда мы только повстречались, — сказала она и подумала, что, возможно, тогда смогла бы воспринять их разрыв не столь болезненно.
Оливия увидела, как на долю секунды его глаза полыхнули гневом.
Официант принес вино, начался ритуал его дегустации. К моменту, когда тот ушел, Майкл уже взял себя в руки, и теперь вежливое выражение его лица ничего не говорило об истинных чувствах. Он молча поднял бокал и ждал, пока его спутница не возьмет свой, чтобы вместе выпить вино. Потом сказал:
— Хочешь кое-что узнать о Саре?
— Нет.
— Мы с ней тесно связаны некоторыми общими проблемами в деловой сфере, — пояснил Майкл, игнорируя ее отказ. — И, что очень важно, эмоционально совершенно не привязаны друг к другу. У Сары за спиной неудачный брак, и она не заинтересована в новых интимных отношениях.
Он терпеливо ждал, пока Оливия проникнется этой ситуацией. Но если они, по его словам, не были эмоционально привязаны, означало ли это, что Майкл и Сара не спят друг с другом? Она отлично знала, что некоторые люди спокойно совмещают два эти момента.
Но лучше не думать о грустном.
— Меня не интересуют твои подружки, — заявила Оливия.
— Правда? — Он внимательно изучал ее лицо.
— Абсолютная… Послушай, мне не хотелось бы отягощать нашу встречу решением личных проблем. У меня к тебе исключительно деловое предложение.
— Деловое? — Майкл откинулся на спинку стула и стал похож на художника, скрупулезно изучающего обнаженную натурщицу.
Она подумала, что если бы надела платье с глубоким декольте, то, пожалуй, получила бы куда больше шансов убедить в обоюдной выгоде дела своего потенциального спонсора.
— Итак, — произнес он свое любимое слово, наблюдая за ней подобно большому агрессивному животному с немигающим, как у рыси, взглядом, — что тебе нужно от меня, Оливия?
Она глубоко вздохнула и облизала пересохшие от волнения губы.
— Мне нужны деньги, — наконец произнесла она, — к тому же срочно. Ты — единственный человек, у которого есть такая сумма.
— Понятно. — Майкл выпрямился и скрестил руки на груди. Затем уточнил со сдержанным любопытством: — Ты потратилась и теперь нуждаешься в займе?
— Ничего подобного. Я хочу сделать тебе предложение.
Он поднял брови в притворном изумлении:
— Предложение?
— Еще раз повторяю — деловое. — Ее слова должны были прозвучать как можно убедительнее, чтобы он поверил, что не выбросит свои деньги на ветер.
Когда разговор касался его финансов, Майкл становился таким же трезвомыслящим, как и любой другой опытный бизнесмен. А возможно, он был даже более расчетлив, чем самые прозорливые из них.
— Появилась возможность выгодного вложения крупной суммы, — начала деликатно Оливия.
— В фильм? — предположил он, говоря с ней высокомерным, слегка презрительным тоном, по которому было ясно, что он не собирается уделять слишком много внимания этой теме. Его взгляд метнулся к соседнему столику, где что-то отмечала компания веселых симпатичных девушек.
Оливия придвинулась ближе, чтобы привлечь внимание Майкла. Она попыталась вложить всю страсть, на которую была способна, в свой голос:
— Да. Это фильм, но — особенный. Он мог бы стать выдающимся культурным событием, если бы только я располагала нужными средствами. Этот фильм покорил бы весь мир!
Майкл воспринял ее слова скептически.
— Неплохо, — заметил он с легкой улыбкой.
Игнорируя его сарказм, Оливия принялась рассуждать о растущем всемирном рынке киноиндустрии. Эту речь она тщательно отрепетировала дома.
Девушки за соседним столом заказали несколько бутылок вина и продолжали громко обсуждать свои проблемы. Оливии пришлось повысить голос.
Официант принес для них заказанные блюда. Взяв вилку с ножом, она, все еще продолжая увлеченно расписывать неминуемый успех будущего фильма, не замечала еды и едва притронулась к нежным свиным отбивным в золотистом абрикосово-апельсинном соусе.
Майкл, наоборот, с энтузиазмом поглощал свой перченый стейк. Заметив, что Оливия ничего не ест, он скомандовал:
— Помолчи немного и перекуси. Ужин остынет. — Затем добавил уже более мягко: — Стыдно заставлять его так долго ждать себя.
