Любой нормальный мужчина не отвел бы глаз от столь волнующего зрелища, и Лонгвуд не стал исключением. Он замер, наблюдая за раздевающейся Шелли, и понял, что она просто создана для любви. Стройная изящная фигура, покатые плечи, длинные ноги…
Шелли осталась в одном кружевном белье. А Стивен уже мысленно представлял ее обнаженной и то, что может сделать с этим желанным ему телом, если только получит разрешение на те безумства, которые будоражили сейчас его воображение…
Но тут Шелли надела рубашку, и он словно очнулся. Стивен мысленно отругал себя за нескромное подглядывание. Хотя, повторись все это еще раз, не смог бы отказаться от соблазна полюбоваться на красивую полуобнаженную девушку.
И хотя женщин в его жизни было предостаточно, созерцание такого невинного и в то же время сексуального тела Шелли как никогда взволновало Стивена. Дрожащими руками он разлил по кружкам глинтвейн, который приготовил, не отводя глаз от зеркала, и поставил их на небольшой столик у камина.
Шелли села в стоящее рядом кресло — совершенно обворожительная в длинной мужской рубашке.
— Тебе идет, — хрипло произнес Стивен.
— Спасибо, — ответила Шелли.
Она чувствовала себя довольно неловко — в незнакомом месте, наедине с мужчиной, который так внимательно смотрел на нее потрясающими черными глазами.
— Что вы делаете завтра? — спросил он, когда глинтвейн был уже наполовину выпит. — Надо же как-то скрепить наше неожиданное знакомство. Так как резво бегать по горам ты явно не сможешь, предлагаю тихий вечер в каком-нибудь ресторане.
Шелли вздрогнула. Она совершенно забыла о том, что завтра ее здесь уже не будет.
— Прости, я не сказала тебе, но дело в том, что… — Шелли на мгновение запнулась, а потом быстро произнесла: — Дело в том, что мой отпуск подходит к концу. Завтра утром я улетаю в Англию. — Она в упор посмотрела на Стивена, пытаясь понять, как он воспринял новость.
Стивен почувствовал, как в его сердце что-то оборвалось, но не позволил себе разозлиться или впасть в уныние. Странно было бы думать, что волшебная сказка, когда все так удачно складывается, продлится вечно. Принцесса, сидящая рядом с ним, скоро исчезнет. И у него мало надежды на то, что они встретятся там, в обычном мире.
— Ну что ж, ничего страшного, — ответил Стивен бодрым голосом.
— Я… — начала Шелли, но он прервал ее:
— Хоть мы и не успели как следует узнать друг друга, я очень хочу продолжить наше знакомство. Потому что чувствую: у нас родственные души. Я дам тебе номер моего телефона в Глазго. Пожалуйста, позвони, ведь это ни к чему тебя не обязывает. — Он быстро нацарапал цифры на первом попавшемся клочке бумаги и протянул Шелли. — Обещай, что позвонишь! — потребовал Стивен и посмотрел ей в глаза.
Такому взгляду невозможно было противиться. И Шелли выкинула из головы все мысли о том, что отныне она не доверяет мужчинам, не говоря уж о том, чтобы вступать с ними в интимные отношения.
— Обещаю, — кивнула она, радуясь, что их знакомство имеет шанс на продолжение. Ведь когда-то и ей должно повезти в личной жизни!
Судьба подарила им еще полчаса общения наедине. Такси опаздывало, видимо застряв где-то по пути в снежных заносах. Они снова пили глинтвейн, говорили о всяких мелочах: о горных лыжах, о природе, о родных городах, делились впечатлениями от отдыха. Но каждый думал о том, что вскоре им придется расстаться, и кто знает насколько.
Вот почему ни один из них не вздрогнул от неожиданности, когда в дверь постучали, — оба уже ждали вторжения грубой действительности в их сказку в образе водителя такси. Стивен помог Шелли одеться, сказав, что она может оставить вещи, взятые из домика, в отеле — он потом заберет их.
Садясь в машину, Шелли окинула прощальным взглядом небольшой коттедж на склоне Альпийских гор. И внезапно у нее появилось ощущение, что она обязательно сюда вернется. Вместе со Стивеном. И хотя мысль была совершенно нелепой, прогонять ее не хотелось…
Осмотревший Шелли врач нашел у нее лишь незначительную трещину в ребре и растянутое сухожилие на левой ноге. И вскоре она уже без посторонней помощи стояла на пороге своего номера, пытаясь подавить внезапную грусть. Совершенно неестественно испытывать тоску при расставании с малознакомым мужчиной, а еще хуже — показывать ему насколько она огорчена.
— Мы скоро увидимся, правда? — странным глухим голосом спросил Стивен.
— Да, — ответила Шелли.
Он молча улыбнулся в ответ. Никто не знал, что говорить дальше, да и следует ли, — уж слишком необычной была вся ситуация.
Вдруг, повинуясь внезапному порыву, она достала из сумки, стоящей в прихожей, фотоаппарат и, наведя его на Стивена, щелкнула кнопкой. Он в притворном испуге отшатнулся и погрозил пальцем.
— Это чтобы узнать тебя в Глазго, когда я приеду туда с какой-нибудь туристической группой, — шутливо сказала Шелли.
— Я буду ждать тебя, слышишь? — ответил Стивен, пытаясь скрыть мольбу в голосе. — Обязательно позвони, ты дала слово.
Он быстро поцеловал ее в щеку и через мгновение уже скрылся за поворотом коридора.
Шелли медленно закрыла дверь, прошла в комнату и устало опустилась на кровать. Он попыталась привести мысли в порядок, но ничего путного из этого не получилось. Только откуда-то вдруг возникла твердая уверенность в том, что звонить Стивену не следует. Уж слишком все происшедшее с ней смахивало на чудесную сказку. Так что мужчина ее мечты может запросто оказаться совершенно не таким, каким виделся ей на фоне заснеженных склонов Альп. Пусть лучше великолепный темноволосый красавец останется в прошлом — так проще избежать вполне возможного разочарования.
— Шелли, наконец-то ты вернулась! Выглядишь отдохнувшей, но почему-то совсем не загоревшей.
Она стояла в кабинете главного редактора и чувствовала себя отвратительно. Наверное, потому, убеждала себя Шелли, что я еще не вошла в ритм повседневной жизни.
— Просто я подхватила простуду в первый же день и провалялась в номере отеля чуть ли не весь отпуск.
Джессика Финч, как и следовало ожидать, пустилась в пространные изъявления сочувствия. Естественно, лицемерные — уж кто-кто, а Шелли хорошо знала, что эту прожженную карьеристку заботит лишь прибыль, которую приносит ее журнал. Ради этого она была готова на все, а до чувств других людей ей было мало дела.
Именно из-за неразборчивости в средствах и не любят журналистов, подумала Шелли. Хорошо, что ей самой редко приходилось общаться с этой дамочкой, так как она работала самостоятельно и главный редактор практически не вмешивалась в процесс ее творчества.
