злился. Что за вода средь ночи? Неужели до утра не потерпит вопрос. Может, трубу прорвало?
Пока я хаотично соображал, Раиса Всеволодовна повторила, напугав меня до полусмерти.
– Рада рожает. У нее схватки сильные.
Я побелел. Наконец-то до меня дошло. Но что она хотела от меня? Я роды принимать не умею. И разве их не в больнице должны принимать? Что вообще здесь творится?
– Скорую вызвала, а их нет и нет. А мы ждем и ждем. Говорят, авария какая-то случилось за городом, они все там. А у нас ведь всего две машины на город, – соседка тараторила без умолку, а я не слышал. Я Раду представлял. Ей больно. Вроде роды – это больно. Меня стало трясти.
– Собирайтесь. Срочно!
Я вернулся в квартиру, слыша быстрые шаги соседки. Побежала к себе, за Радкой. А я натянул мятую футболку, схватил ключи, нацепил на босые ноги шлепки и выскочил из квартиры, попутно закрывая замок.
Они стояли на лестничной площадке. Раиса Всеволодовна придерживала Раду, во второй руке у нее была сумка. Рада прижималась к закрытой двери и обвивала живот руками.
– Идем, – прохрипел я, боясь смотреть на нее. Белая, напуганная, уставшая. Как бы я хотел забрать ее страхи и боль. Просто сделать этот момент легче.
Раиса Всеволодовна что-то зашептала, Рада замычала в ответ. Я рванул к ней, подхватил на руки и мы спустились вместе. Рада обвивала мою шею, тяжело дышала. Боялся уронить ее, боялся сделать больно…
А потом я гнал машину так, словно все чудовища мира пытались меня поймать. До больницы мы добрались минут за семь.
Мои руки дрожали. Ноги были ватными. Лоб покрылся испариной, футболка намокла на спине и в подмышках. Раду забрали, Раиса Всеволодовна ушла с ней.
Я остался на парковке перед больницей и считал минуты. Долгие минуты, пока не вернулась Раиса Всеволодовна и не обняла меня.
– Спасибо, Ренат. Спасибо за то, что ты у нас есть.
Все обошлось. Рада родила в эту ночь чудесную девочку, которую я увидел через несколько дней. Малышку назвали Алисой, а меня медсестры почему-то приняли за ее отца.
Шло время. Пять месяцев моей рабочей командировки за плечами. Оставалось совсем немного, и я вернусь домой. Я старался не зацикливаться на времени, потому что начни считать дни, и время остановится. Но нет, время летело быстрее пули, и все потому, что я был не один. Каждый день, даже на минуточку, но Рада была со мной.
Удивительно, как менялась жизнь с тех пор, как мы повстречались вновь. Всего лишь соседка, всего лишь девчонка из прошлого. И ведь теперь всё было иначе.
Молодая мать, красивая девушка. Она искрила счастьем и заряжала меня. И как бы я хотел поскорее вернуться в родные стены, но нас разделяло время и расстояние. Километры. Так много до нее, и как хорошо, что связь оказалась крепкой.
Мы созванивались день ото дня или переписывались. Все началось с ее короткого сообщения (и да, мы обменялись номерами после ее выписки в тот самый день, когда она смущалась, оправдываясь перед медсестрой, а я каменными руками держал малютку, упакованную в пеленки и перевязанную розовым бантом). Радка интересовалась – как я добрался. Отчитавшись, что все хорошо, рискнул поинтересоваться в ответ. Рада с удовольствием рассказала, как они обустраивались. Она вообще любила поболтать, а Алиса нас связала. Нерушимо, крепко-крепко.
С тех пор мы были как хорошие друзья, которые знали или узнавали друг о друге всё больше и больше. Например, я кое-что прознал про нерадивого отца, который так и не появился в жизни девчонок. Рада практически щипцами вытащила из меня информацию о прошлых неудачных отношениях, а потом еще неделю извинялась и смущалась за свой нездоровый, как она сказала, интерес. И ведь возмущаться должен был, но на Раду зла не держал. С ней я смог открыться, рассказать и отпустить. Так что Марина стала для меня пройденным этапом. Теперь моя жизнь кардинально менялась.
Новая цель – вернуться на свою маленькую родину, в родительские стены, увидеться с моими (черт, лишь бы при Радке так не сказать, неправильно еще поймет) девчонками и наконец-то почувствовать себя как дома. А ведь там мой дом. С ними рядом.
Перевернувшись на спину, взглянул на потолок. Время неумолимо летело. Подождать еще чуть-чуть…
Телефон издал короткую трель. Входящее сообщение.
Я перевернулся вновь набок, достал с тумбы смартфон и взглянул на экран. Написала Рада. Я улыбнулся. Друг и сосед по комнате глянул на меня и скривил улыбку.
– Опять твоя красавица пишет, – хмыкнул он, и в его словах я не услышал язвительности. Денис мне завидовал, но по-хорошему так завидовал. Сам-то он разбежался со своей невестой и небось не отказался бы, чтобы и ему кто-нибудь писал или звонил. Тут среди снегов жить тяжело.
– Да, моя, – улыбнулся, поднимаясь с кровати. – Пойду позвоню.
Денис кивнул. А я тем временем натянул на себя теплую одежду, потуже намотал шарф и вышел из комнаты.
Рада ответила после третьего гудка.
– Ой, извини, я тебе помешала своим сообщением? Все никак не сориентируюсь по вашему местному времени. У меня-то теперь новый распорядок, – хмыкнула она, разговаривая тихо, но достаточно, чтобы я слышал ее приятный мелодичный голос. Все-таки она так изменилась, аж удивительно, и еще сильнее притягательно.
– Это я, наверное, помешал.
– Нет-нет, – заговорила также тихо Радка. Послышался глухой хлопок. Скорее всего, закрыла дверь. – Лиска спит. Я вышла на балкон.
– Смотри не замерзни.
– Тут тепло. Солнышко пригревает. Весна, похоже, будет ранняя, за день балкон нагрелся.
– Да, поскорее бы весна, – протянул я, кутаясь в куртке.
– У вас совсем дубак?
– Пока терпимо. На днях обещают морозы.
– Сочувствую, – отозвалась Рада. – Кстати, ты видел фотки? Я все-таки потратила твои сертификаты. Спасибо огромное, выручил нас.
– Да не за что, – хмыкнул в ответ.
Конечно же, я видел все снимки, которые отправляла Рада. Особенно мне нравились фотографии Алисы. Она росла не по дням, а по часам, и, казалось, когда я вернусь, совсем не узнаю малышку. В груди кольнуло. Поскорее бы вернуться…
– Хорошо, что у них есть доставка. Завтра пойдем тестировать новую коляску.
– Отлично, напиши потом, – произнес, рассматривая темное небо. Здесь с солнцем всегда были проблемы, а мне так не хватало хотя бы лучика. И этим лучиком стала Рада, сама того не подозревая.
Да и я ведь не понимал, как привязался к ней, к Алиске, пусть и видел малышку совсем недолго. Озарение пришло позже. Проснулся посреди ночи, припомнил обрывки
