— Но все же, я могу допустить, что ты нашему Кену элементарно понравилась.
— Понравилась? — задохнулась и прижала ладони к вдруг вспыхнувшим щекам, — Я?
— Ну не я же, Тань? — фыркнула Майя и закинула в рот порцию зеленого горошка.
— Да ну, бред, — передернула я плечами.
— И я, и я, и я того же мнения. Но ты не страшная же как ядерная война, а вполне себе ничего, надо признаться.
— А второй? — поджала я губы.
— Спор, — развела руками девушка.
— Какой еще спор? — подавилась я глотком чая.
— Ну такой, где главный военный трофей — это новенькая Таня Сажина. Ты!
— Боже!
— Ну или просто по приколу, знаешь. Вот у нас в прошлом году тут тоже шоу было. Так же, как и ты пришла одна по спонсорству, так ее быстро взял в оборот Макс Левашов. Он уже выпустился, не покажу. Но красавчик, не поспоришь — самбист, мускулы там, все дела. Так вот. Влюбил он эту горемычную в себя стремительно и навсегда, а потом угорал, как она за ним по коридорам таскается и в великих чувствах клянется. Так и была эта дева несчастная у него целый год на побегушках. Жалкое зрелище. Не надо так, Тань.
— Оу…
Майя еще что-то болтала, а я почти полностью погрузилась в свои мысли, обдумывая то, что она мне сказала. А потом не удержалась и все-таки подняла взгляд на центральный стол, за которым все время собирались Хан и компания. Парень был явно чем-то недоволен, так как сидел, сложив руки в замок на столе, хмурился и смотрел в никуда прямо перед собой, пока рядом ему что-то выговаривала Барби.
Наверное, справедливо негодовала по поводу его вчерашнего недопустимого поведения. Оно и понятно. У него девушка есть, а он какого-то рожна за мной побежал. Хотя… вариант спора или элементарного спортивного интереса многое бы объяснял.
Но…
Я самая обычная девочка, можно сказать даже, что неприметная. И роскошной груди, как у Батуриной у меня отродясь не было. И длинных ног тоже. Краситься я не умела по причине того, что у нас на еду иногда денег в доме не было, что уж говорить про косметику. И Кристина — роскошная кукла Барби, с которой каждый мальчик хочет играть до умопомрачения. А я так — пупсик копеечный.
Обидно? Нет, отнюдь. Человек не выбирает себе внешность и родителей. Не родись красивой, а родись счастливой, слышали? И не беда, что у меня на оба фронта не задалось. Я верила, что однажды все изменится, пусть даже я до пенсии останусь серой мышкой. Главное — душа!
Молча доела свой обед, кивнула на прощание Майе и пошла на выход из столовой, усердно пряча свои глаза. А потом дальше, переваривая знания, что в галактических масштабах в нас впихивали в этой школе.
И вроде бы зря волновалась. Красавчик Кен больше не совался ко мне и даже вообще, кажется, забыл о моем существовании. Я расслабилась и расправила, сведенные судорогой, от постоянного напряжения плечи. Накинула на себя старенькую ветровку, переобулась и отправилась к метро, раздумывая о том, что пора бы уже определиться с выбором института для поступления. Информатика мне нравилась, но хочу ли я связать себя на всю жизнь с этой сферой?
И так я задумалась глубоко, что совершенно не заметила, как рядом со мной притормозил, а потом медленно поехал черный, дорогой автомобиль. Чуть дал вперед и остановился, а потом из салона на тротуар вышел парень в форме нашей школы.
И в руках его был огромный букет белоснежных роз, которые он протягивал мне.
Это был Марк Хан.
— Привет, Тань, — сделал он шаг в сторону, так как я хотела его быстренько обойти по широкой дуге и нырнуть в метро.
— Привет, — все-таки остановилась и стиснула лямку своего потрепанного рюкзака.
— Это тебе, — на вытянутой руке протянул мне букет.
— Спасибо, но не нужно, — отрицательно качнула головой.
— Нужно. Возьми, пожалуйста.
— Не буду, — и убрала руки за спину.
— Тань…
Упрямо хмурюсь и поджимаю недовольно губы.
Ну чего вот он ко мне пристал?
— Нравишься ты мне, Тань, — вдруг рубит парень и я совершенно теряюсь от этого незамысловатого признания.
— М-м…
— Давай встречаться? — подходит чуть ближе, пока я от шока будто бы вросла в асфальт.
— Встречаться? — повторяю за ним заторможено.
— Да. Хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
— А предыдущую девушку куда денешь?
— Я с ней порвал.
И вот тут настоящий концентрированный ужас прокатился по моему позвоночнику. Если все так, как он говорит, то мне осталось жить недолго. И я была так чертовски права.
Просто новая Ванга. Очень приятно, блин!
Откуда-то из воздуха рядом с нами материализуется Кристина Батурина, которая пытается испепелить меня, парня и цветы своим яростным взглядом.
— Ты рехнулся, Хан? — цедит она сквозь стиснутые зубы.
— Кристин, ты тут лишняя. Уйди, пожалуйста.
— Ах, лишняя? Ты ничего не перепутал, милый?
— Я, пожалуй, пойду, — бормочу и пытаюсь протиснуться между ними, но меня тут же хватает за руку Марк, приказывая безапелляционно.
— В машину сядь, я отвезу тебя до дома. И вот, на, держи цветы. Я сейчас договорю и поедем.
— Ну давай, Моль, рискни здоровьем! — хмыкает Батурина.
— Крис! — рявкает Хан.
А я только вырываюсь из его жесткой хватки и бегу к метро, не желая принимать в этой войне никакого участия. Мне она не нужна.
И то был первый букет, который я не приняла из рук Марка.
Счет открылся…
Глава 6
То, что дома творится пьяный беспредел, я поняла еще с того момента, как только вошла в подъезд. Громко играла любимая мамина песня про синие, как небо, глаза, а на лестничной площадке второго этажа толпился народ и отчетливо пахло дешевым табаком. Идти туда было страшно до икоты, но и другого выбора у меня не было.
— Татка? — выглянула из-за двери та самая Раиса Сергеевна, что вечно вызывала ментов в нашу неблагополучную квартиру.
— Давно гуляют? — поднялась я в половину пролета и с опаской кивнула на свой этаж.
— С утра. Валерка ваш…
— Он не мой, теть Рай, — поджала я губы.
— Эх, милая… в общем, пришел он тут в часов десять и под окнами начал хвастать местным мужикам, что поднялся и теперь у него всегда будет в карманах густо. Работу нашел у серьезных людей. Веришь в такие чудеса?
— М-м… нет.
— Но ты не ходи туда, Татка. Томка уже в дугу. Не заметит, что тебя нет. Останься у меня, комната Нины свободна.
— Если вы не против, — с огромным облегчением выдохнула я и прошмыгнула в ее квартиру, где так сладко пахло домом, что на глаза тут же навернулись слезы.
Ее дочка была почти на десять лет меня старше и давно вышла замуж, но когда супруг ее уезжал в рейс, то та часто наведывалась к своей матери в гости. Это была очень милая и красивая девушка, стройная как тростиночка и с толстой косой ниже пояса. И я так завидовала ей. Тому, что у нее есть такая чудесная мама, которая ласково ее обнимала при встрече.
Меня моя не обнимала. Никогда.
— Голодная? — ласково провела мне рукой по спине теть Рая и я, нечаянно вздрогнув, боязливо вскинула в защитном жесте руку.
— Нет, — выдохнула испуганно.
— Опять мать тебя бьет? Или уже оба?
— Никто не бьет. Я просто задумалась и вздрогнула от неожиданности.
— Врать сначала научись. Ну?
— Мне нельзя в детский дом, теть Рай, — почти взмолилась я, — мне доучиться надо. Пожалуйста, прошу вас!
— Да все, все, успокойся! Я ж просто волнуюсь за тебя, глупая.
— Если так, то просто молчите. Лучше вы мне не сделаете, если меня заберут из семьи. Пусть лупит, я потерплю два года как-нибудь. В конце концов не сахарная, не растаю.
— А отец твой что?
— Ну… прошлый раз он поздравил меня с Днем рождения на месяц позже. Написал сообщение на телефон, и матери денег скинул. Все, — и мазанула себя ладонью по подбородку, потому что он предательски задрожал.
— Только не плачь, шут с ними. Бог их накажет еще, Татка, вот увидишь. А мы будем жить дальше. Сейчас дождемся одиннадцати, и я милицию вызову. Идем, покормлю тебя.
