Когда предупрежденный Эвелин метрдотель подвел к ней мужчину, она тут же повернулась. Еще одним сюрпризом — довольно приятным — был внешний вид Картера. Выше шести футов роста, широкоплечий и по-спортивному подтянутый, он производил впечатление человека, который много времени проводит на свежем воздухе, а не сидит сиднем в конторе.
— Мисс Брокуэй?
Не слезая со стула, Эвелин протянула ему руку.
— Как поживаете?
Он помедлил какую-то долю секунды, прежде чем принять ее руку, но его рукопожатие оказалось крепким. Эвелин поймала себя на том, что не может отвести взгляда от его темно-серых глаз с густыми ровными бровями и волевого лица с правильными чертами, высокими скулами и твердой линией губ. Да и Картер не без удивления смотрел на нее, но она привыкла к подобной реакции мужчин.
— Что вы предпочитаете выпить? — спросила она.
— Джин с тоником, пожалуй.
Она намеренно завела небрежный разговор, чтобы собеседник слегка расслабился, но Картер был немногословен. У Эвелин появилось смутное ощущение, будто и он оценивает ее, причем за его подчеркнутой вежливостью кроется неприязнь.
Покончив с аперитивами, они расположились за угловым столиком, подальше от любопытных ушей. Эвелин взяла меню и с улыбкой заметила:
— Похоже, тут неплохой выбор. Что вы предпочитаете?
— Стейк и салат, — сказал Джонатан Картер, даже не посмотрев в меню.
— И все?
— Все.
Эвелин взглянула удивленно, но безропотно сделала заказ официанту.
— Давайте сразу к делу, идет? — предложил Картер, едва отошел официант. — Если вас не затруднит, пожалуйста, повторите ваше предложение в деталях.
— Пожалуйста.
Не подавая виду, что слегка обижена его сухостью, Эвелин тщательно описала все преимущества своего предложения. Он слушал внимательно, не проявляя, однако, ни заинтересованности, ни отторжения. Подобное отношение удивило Эвелин: при первом разговоре по телефону ее предложение было воспринято в штыки, при последнем мистер Картер не скрывал воодушевления.
Гость явно страдал отсутствием аппетита, потому что едва притронулся к стейку и нахмурился, когда Эвелин прервалась, чтобы поесть.
Когда она закончила описывать ожидающие Картера радужные перспективы, он откинулся на спинку стула и, продолжая внимательно изучать собеседницу, неожиданно спросил:
— Скажите, вам нравится ваша работа?
Ей не в первый раз задавали такой вопрос, поэтому Эвелин не удивилась и вежливо ответила, отметив, впрочем, холодную интонацию его голоса.
— Откровенно говоря, да, и очень.
— Вас тоже переманивали?
— Это все спрашивают, — улыбнулась она.
— Очень жаль, что я оказался столь предсказуемым.
Теперь он не скрывал неприязни, и Эвелин постаралась скрыть свою озабоченность за ослепительной улыбкой.
— О, ваша заинтересованность совершенно естественна. Нет, я пришла сама. Как и большинство моих коллег.
— А какая требуется квалификация, чтобы быть каннибалом… простите, охотником за головами — так вас, кажется, называют на жаргоне?
— Мы предпочитаем именоваться консультантами по поиску персонала.
Губы его растянулись в издевательской усмешке.
— Вот уж в чем я не сомневаюсь, — фыркнул Картер.
Чувствуя, что удача ускользает из рук, Эвелин буркнула:
— Вы так и не сказали, принимаете предложение или нет.
— А вы так и не объяснили, какими обладаете достоинствами, — спокойно парировал он и с оскорбительной ухмылкой добавил: — Кроме того, что вы молоды, светловолосы и половозрелы.
— У меня за спиной Оксфорд, год работы в одной крупной финансово-промышленной компании. И лишь после этого я пришла на фирму.
Джонатан Картер внезапно выпрямился, выражение его лица стало мрачным и угрожающим.
— И лишь поэтому вы считаете, что имеете право сманивать человека, который жизненно важен для моей компании?! Вам никогда не приходило в голову, к чему могут привести ваши действия? Не задумывались, что копаете яму тому, на кого работает облюбованный вами специалист? О, вряд ли вас волнуют эти проблемы, вы же думаете только о комиссионных, — с нескрываемым отвращением закончил он.
— Но я не понимаю… — растерянно пробормотала Эвелин. — У вас нет акций фирмы Хантера. Почему вы должны переживать, если в другом месте вам предлагают лучшие условия?
— Еще бы! Вот в этом вся вы, не так ли? Но на этот раз вы серьезно промахнулись. Вместо алчности вы столкнулись с дружбой и преданностью. — Встав, он с холодной яростью посмотрел на нее сверху вниз. — Потому что я не Джонатан Картер.
Эвелин, открыв рот, уставилась на него.
— Но тогда кто же?.. — Она запнулась, догадавшись, с кем имеет дело.
— Совершенно верно. Я Уоррен Хантер.
Эвелин продолжала смотреть на этого человека, в серых глазах которого читалось сдержанное торжество. Какое-то мгновение она была совершенно сбита с толку его уловкой, но, осознав, что оказалась лицом к лицу с мужчиной, который бесчеловечно обошелся с ее сестрой, она в приливе возмущения тоже вскочила. Воинственно уперев руки в бока, Эвелин презрительно бросила:
— Значит, вы и есть Уоррен Хантер! Мне следовало догадаться. Именно наглость позволяет вам обращаться с женщинами беспардонно.
Он насмешливо вскинул левую бровь.
— Женщины, терпя поражение, всегда воспринимают его как личное оскорбление.
Эвелин обуял гнев: он имеет в виду, конечно, ее, но выпад можно отнести и на счет бедной Розалинды.
— Вы гнусная личность! — громко заявила она, не заботясь о приличиях. — Наверное, считаете, что чертовски умны, не так ли? Думаете, что можете пользоваться женщинами, а потом отшвыривать их, словно ненужную вещь? Вы отвратительны!
Сбитый с толку ее напором, Хантер отступил на шаг, пробормотав:
— Какого черта?..
Но Эвелин яростно продолжала наступать.
— На этот раз вам не удастся уйти от ответственности за все беды, что вы причинили! На этот раз вы расплатитесь сполна! И я не имею в виду лишь деньги. Вы действительно расплатитесь!
Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, но Хантер, тоже донельзя возмущенный, прервал ее:
— Я слышал, что девицы вроде вас могут выходить из себя, но вам бы, леди, посоветовал обратиться к психиатру. Лишь потому, что планируемая вами сделка сорвалась, и вы потеряли свои комиссионные, не стоит…
Эвелин вызывающе расхохоталась ему в лицо. Остальные посетители с откровенным любопытством наблюдали за ними, метрдотель уже спешил к их столику. Решив выжать из внимания публики максимум и смешать Хантера с грязью, Эвелин выкрикнула:
