– Шесть.
– Тебе нравится ходить в школу?
– Да.
Подавив улыбку, Алекса наблюдала за ней.
– Мы должны вывести Мистера Джонса на улицу хотя бы на минутку. Ты не побоишься выйти на улицу в сумерки?
Джессика перестала рисовать с такой поспешностью, что Алекса испугалась, однако она забеспокоилась еще больше, когда девочка осторожно положила карандаш и блокнот на кресло и стала выжидательно смотреть на нее, вытянувшись в струнку, как оловянный солдатик.
– Какая же ты молодец, – похвалила Алекса девочку. – Какая же ты аккуратная и послушная!
Они вместе пошли выгуливать Мистера Джонса, и, когда вернулись, Джессика вновь занялась рисованием, а Алекса позвонила в благотворительный магазин и предупредила, что какое-то время ее не будет. В восемь Джессика начала зевать.
– Девочка моя дорогая, да ты никак спать хочешь?
Джессика кивнула.
Войдя с ней в спальню, Алекса тихо спросила:
– Тебе помочь раздеться и умыться?
Джессика покачала головой.
– Ладно. Только не забудь почистить зубы. Сегодня возьми мою щетку, один раз можно. Пойду найду тебе футболку – вместо ночной рубашки. Твой дядя вернется и привезет твои вещи. – Этой ночью они будут еще здесь. Но завтра… Завтра им надо будет найти какое-то другое жилье.
Когда Джессика вернулась в спальню, оставшись в одной маечке и неся в руках свою одежду, Алекса улыбнулась и протянула ей футболку.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Девочка удивленно взглянула не нее и смущенно покачала головой. Взглянув на мистера Джонса, тоже пришедшего в спальню, она вопросительно посмотрела на Алексу.
– Хочешь, чтобы Мистер Джонс остался с тобой?
Девочка кивнула.
– Хорошо, пусть остается, но не позволяй ему спать на постели, а только на коврике у кровати. Хорошо?
Она снова кивнула.
– Дверь оставить открытой?
И опять Джессика молча кивнула.
Откину одеяло, Алекса помогла ей улечься в постель, укутала и поцеловала, пожелав спокойной ночи. Маленькое тельце было натянуто как тетива. Девочка была не в состоянии расслабиться. Что же такое сделать, чтобы она успокоилась?
Алекса присела на краешек кровати и погладила девочку по головке.
– Когда ты завтра проснешься, дядя будет уже здесь. Если тебе что-нибудь понадобится или станет страшно на новом месте, позови меня, я буду в соседней комнате. Договорились?
Девочка кивнула.
– Ну тогда спокойной ночи… э. Чарли, – сказала Алекса. Девочка в ответ едва заметно улыбнулась.
Алекса смотрела телевизор и ждала Стефана. Совершенно не вникая в то. Что происходило на экране. Она волновалась все сильней и сильней, а ведь это глупо. Он ей не чужой, все дело в том, что она о нем ничего не знает. У них нет ничего общего – это все, что ей о нм известно. Он – научный работник, она – повар. Вернее, была им. Работать поваром она теперь не сможет. Профессионально непригодна. Несчастный случай лишил ее двух важнейших чувств, необходимых в работе повара, – она больше не различает вкус и не чувствует запаха. Неважно, что Стефан не узнает об этом. Он вообще мало что знает о ней. Вот о Дэвиде он знает и думает, что Дэвид был ее возлюбленным. Но это совсем не так. Те отношения, которые сложились у них, никак нельзя было назвать любовной связью. Всегда осторожная с мужчинами, Алекса выжидала, чтобы быть абсолютно уверенной в своем избраннике. С грустной улыбкой она спросила себя: «Почему же мне так невыносимо больно от сознания того, что в отношении Дэвида я оказалась права, вовремя проявив осторожность?»
Алекса бесцельно ходила из комнаты в комнату, не находя себе места. Услышав, как подъехала машина, она замерла, прислушиваясь. Вот машина остановилась. Слышно было, как захлопнулась дверца, как скрипит снег под ногами. Она выключила телевизор и пошла открывать дверь… своему мужу…
Большой, намного больше, чем она себе представляла. Человек-медведь. Пальто из толстого драпа. Алекса невольно загляделась на него, в голове настойчиво билось: он не просто нравится ей, все гораздо сложней – он тот, с кем она хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь.
Но ему жена нужна только на год.
– Алекса, – окликнул он, – что-то не так?
– Что-то не так? – эхом повторила она, но тут же сообразила, что ее слишком пристальный взгляд он истолковал по-своему. – Да нет, ничего.
– Дай мне войти, а то выстудим весь дом, – сказал он.
– О, разумеется, входи! – Она торопливо пропустила его в дом, отчего и без того маленькая гостиная стала казаться еще меньше. Алекса была не робкого десятка, но он явно подавлял ее своим присутствием. Она вдруг почувствовала себя неловко и растерялась.
– Ты плохо выглядишь, – заметил он тихо. Он и раньше всегда говорил тихо.
– Спасибо.
Стефан не улыбнулся. Собственно говоря, с какой стати он должен улыбаться? Она и сама знала, что выглядит ужасно. Ему показалось это отвратительным? То, как она выглядит. Конечно, после несчастного случая он станет относиться к ней иначе. Некоторым мужчинам ее обезображенное аварией лицо показалось отталкивающим. Дэвиду, например. Скорей всего, это и явилось причиной их разрыва…
– Почему ты в шапке? – спросил ее Стефан. Вскинув руку, Алекса, смущаясь, быстро сняла ее.
– Я совсем про нее забыла, – сказала она первое, что пришло в голову, избегая смотреть ему прямо в глаза: не знала, сможет ли выдержать то, что в них увидит. – Как командировка?
– Работы невпроворот.
– А, так ты поэтому…
– …не звонил? – закончил он за ее вопрос. – Нет.
– Нет? – с оттенком сомнения переспросила она.
– Я не звонил, так как боялся услышать, что ты передумала… Ты не передумала?
– Нет.
– Хорошо.
Позвони он из Америки, вполне возможно, она сказала бы ему: «Я передумала».
– Осторожно, плафон! – испуганно вскрикнула Алекса, когда он направился к креслу, чтобы поставить дорожную сумку и чемодан. Стефан замер и поднял глаза: от плафона до его головы было не более дюйма.
Мистер Джонс тут же юркнул под стул.
Мистер Джонс никогда еще ни от кого не прятался. Очевидно, ее муж станет исключением.
– Пес достался тебе вместе с домом? – спросил Стефан.
– О, нет, – смущенно призналась она. – Его привели на время и не забрали.
– А!
– Но если ты не любишь собак, я могу…
– Что? Избавиться от него? Стоит ли так болезненно реагировать, Алекса! Джессика уже спит?
– Да. Хочешь чаю?
– Лучше бы кофе.
Она поморщилась и покачала головой.
– Извини. У меня только чай.
– Тогда чаю, да погорячей. Извини, что я накричал на тебя.
– Накричал? Когда?
– Ну тогда, по телефону. Я очень испугался.
