Ознакомительная версия.
Маршалл посмотрел ей в глаза:
– Вы взрослая женщина и поступили так, как считали нужным. Как я понимаю, продали свою собственность.
Эва внимательно всмотрелась в его лицо. Здоровая без изъянов кожа, скрытая косматой бородой, ясные глаза и ровные зубы.
– А ваша история?
– Нет никакой истории. Я путешествую.
– Вы не байкер. – Утверждение, а не вопрос.
– Не каждый владелец мотоцикла обязательно состоит членом байкерского клуба.
– Но вы похожи на байкера.
– Кожу я ношу потому, что она защищает при падении на асфальт, а бороду отрастил, чтобы иметь удовольствие не бриться. Нужно потакать маленьким слабостям, особенно путешествуя в одиночестве.
Эва посмотрела на татуировку кинжала:
– А тату?
Он тут же помрачнел.
– Все мы когда-то были молоды и импульсивны.
– Кто такая Кристина?
– Не важно.
– Ну, Маршалл! Я же показала вам скелет в шкафу.
– Что-то мне подсказывает, вы показываете его любому, кто готов слушать.
От нее не укрылся сквозящий в его голосе критицизм, она выпрямилась на стуле:
– Вы сами меня расспрашивали, не забывайте.
– Не обижайтесь! Мы едва знакомы. Зачем бы я стал изливать вам душу?
– А зачем тогда бросились спасать незнакомку на улице?
– Просто не хотел, чтобы вас как следует отдубасили. Но это вовсе не значит, что я готов демонстрировать свое грязное белье.
– Значит, Кристина – грязное белье?
Маршалл сжал губы в тоненькую ниточку и встал из-за стола:
– Спасибо, что составили компанию. Удачи в поисках брата.
Эва тоже вскочила:
– Маршалл, подождите!
Он медленно повернулся.
– Простите меня. Боюсь, я совсем разучилась общаться с людьми.
– Это точно.
– Где вы остановились?
– В городе, – неопределенно ответил он.
– Знаете, я… мне надоело питаться в автобусе в одиночестве. Не хотите позже поужинать вместе?
– Не думаю.
«Уходи, Эва! – приказала она себе. – Это разумнее всего».
– Мы сменим тему. Не станем говорить ни о моем брате, ни о вашей Кристине. Можем рассказать друг другу о местах, которые посетили, о любимых достопримечательностях.
Маршалл на мгновение прикрыл глаза, но в конце концов сдался.
– Через дорогу от моего мотеля – кафе. В конце этой улицы.
– Отлично.
Обычно Эва не ела в кафе в целях экономии, правда, прежде у нее никогда не было компании. Один ужин не повредит, даже с незнакомцем. Пусть и через дорогу от его номера в мотеле.
– Это не свидание, – поспешно добавила она.
– Нет, – криво усмехнулся он.
Наблюдая за тем, как он выходит из бара, весь затянутый в кожу, Эва чувствовала себя идиоткой. Разумеется, это не свидание, и он сразу все понял. Косматые одинокие волки, разъезжающие на мотоциклах, с женщинами не церемонятся. И на свидания не ходят.
О еде она заикнулась лишь потому, что хотела извиниться за свое поведение, учитывая, как он спокойно и с интересом воспринял рассказ о Трэвисе.
«Рукалицо»[3], – вспомнилось любимое выражение брата, отлично соответствующее ситуации. Ей не помешает принять душ и отдохнуть, тогда, возможно, манеры улучшатся, а гормоны успокоятся.
Покрытый дорожной пылью байкер определенно герой не ее романа, сколь бы обворожительно он ни улыбался. Обычно она с трудом переносила запах пота, исходящий от мужчин в австралийской глубинке, но, когда Маршалл Салливан прижал ее к себе, тело отреагировало на крепкие объятия, исходящий от груди жар и слова, что он ей шептал.
Пусть даже борода и колючая.
Эва не любила бородатых мужчин.
Мужчина, разъезжающий по стране в одиночку, наверняка преследует какую-то цель. Спасается бегством, устраняется от общества, прячется от властей. А может, подобно ей, бросил жизни вызов.
Как бы то ни было, у нее внезапно возникло огромное желание снова посидеть с ним за одним столом.
– Тогда увидимся в семь тридцать! – крикнула она ему вслед.
Эва злилась на себя за опоздание, но еще больше на Маршалла Салливана за то, что до сих пор не появился. Неужели ухитрился заблудиться, переходя улицу?
Она обвела взглядом посетителей маленького кафе. Пожилая пара, уткнувшийся в книгу одиночка, двое друзей, спорящих над спортивной газетой. Снова посмотрев на читающего потрепанную книжицу мужчину, сидящего за барной стойкой, обратила внимание на его руки – очень красивые руки – и шагнула к нему.
– Маршалл?
Он поднялся. Сбрив бороду и усы, он не просто изменился, но стал совершенно иным человеком, хотя волосы по-прежнему оставались нестриженными. Зачесанные назад, они открывали гладкий широкий лоб и притягивали внимание к глазам.
Он заложил страницу салфеткой и закрыл книгу.
– «Путешествия Гулливера»? – удивилась Эва, взглянув на обложку. На самом деле хотелось воскликнуть: «Ты побрился?»
– Я всегда вожу с собой несколько любимых книг.
Она села рядом, не сводя глаз с его обновленного лица и пытаясь припомнить, как он выглядел, когда, потный, грязный и нечесаный, встретился ей на безлюдном шоссе.
– Какие книги в числе ваших любимых?
Он на секунду задумался:
– О путешествиях. Это свойственная человеку черта. Гулливер служит вечным напоминанием о том, как важна в жизни перспектива.
Эве больше всего нравилось описание лилипутов. Между ними повисло молчание.
– Вы побрились, – наконец выпалила она.
– Да.
– К ужину? – Который не был свиданием.
Он отрицательно качнул головой:
– Я периодически бреюсь. Так что вычеркните эту фразу и начните сначала. Даже символы свободы нуждаются в уходе.
– Так вот чем является для вас борода? Символом свободы?
– Так же как для вас автобус.
– Нет-нет, это всего лишь транспортное средство, совмещенное с жилищем.
– Не забывайте, я был внутри. Это не жилище, а святилище.
Эва была с ним полностью согласна, но не решилась открыто признать правоту его слов.
– Я выкупила «Бедфорд» у старого плотника. У него умерла жена, и он не мог продолжать путешествовать без нее.
– Интересно, понимает ли он, чего лишился?
– Не вы ли только что утверждали, как важна перспектива в жизни человека?
– Верно.
К ним подошла официантка средних лет, отдуваясь так, будто шесть посетителей кафе слишком много для нее, и, приняв заказ из ограниченного меню, удалилась.
Маршалл вскинул бровь, удивленный выбором Эвы:
– Уж не перед марафоном ли вы решили углеводами подзарядиться?
– Вы же видели мою печку. На ней можно приготовить лишь самые простые блюда, так что время от времени нравится есть в кафе что-нибудь, зажаренное во фритюре.
Кроме того, в кипящем масле погибают любые бактерии. Нет ничего хуже, чем застрять с пищевым отравлением в богом забытом городке или на шоссе, где внутренности будет выворачивать прямо на гравий.
Ознакомительная версия.
