– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Джоан испугалась, что сестра догадается обо всем. – Давай, Нэнси, одевайся, а то опоздаешь на самолет.
– Ничего, он подождет, – небрежно ответила Нэнси. – Когда у тебя есть свой личный самолет, он никуда не улетит без тебя. – Внезапно Нэнси перешла на шепот и быстро проговорила: – Не упусти свой шанс, сестричка, все это ты тоже можешь иметь…
– Не говори глупостей, – оборвала ее Джоан.
– Это не глупости, и я не шучу. Тебе будет легче, потому что я проложила для тебя дорогу. Знаешь, чего мне стоило убедить Брэндона, что меня интересует он, а не его деньги? Я изо всех сил старалась доказать ему, что я не какая-то там дешевая охотница за чужим богатством.
– Нэнси, я не желаю говорить об этом, – строго сказала Джоан.
– Но я действительно хочу иметь много денег, дорогая сестренка. – Нэнси недобро усмехнулась. – И теперь я замужем за очень богатым человеком. Ты тоже можешь купаться в деньгах. – Она сухо рассмеялась и оторвала руки сестры от ушей. Джоан закрыла их ладонями, чтобы не слышать ее слов. А Нэнси, получая явное удовольствие от смущения старшей сестры, продолжила: – Ты же ненавидишь свою работу, не любишь возиться с этими ужасными детьми, и тебе осточертела твоя убогая квартирка. Зачем отказываться от того, что само плывет к тебе в руки? Как говорится, лови момент, сестренка.
– Нэнси… – начала Джоан, но затем решила не спорить.
Она понимала, что все равно не сможет ничего доказать своей практичной, хваткой младшей сестре. Нэнси никогда не поймет, что, хотя ей приходится много работать и ученики нередко действительно доводят ее чуть ли не до слез, она искренне любила свою работу. Квартира могла, конечно, тоже быть побольше, но это была ее квартира, ее собственность.
Джоан почувствовала, как к глазам подступили слезы, когда она вспомнила, что ее всегда оживленная, жизнерадостная сестра лежит в данный момент в холодном морге буквально в нескольких метрах от нее. Джоан прижала кулаки к глазам, не давая слезам пролиться наружу. Не было никого, кто мог бы облегчить ее страдания и вытереть эти горькие слезы. Мысли Джоан вернулись к жуткой реальности, от которой некуда было скрыться.
Нэнси погибла, а Андерс презирает ее.
– Джоан.
Ее сердце сделало резкий скачок. Джоан показалось, что оно остановилось на мгновение, а затем снова быстро застучало. В нос ей ударил знакомый запах, запах дорогого одеколона, который преследовал ее почти целый год. При звуке низкого, бархатистого голоса все ее чувства моментально обострились.
– Джоан, – снова услышала она, боясь поверить, что это ей не снится.
Она нерешительно подняла глаза, моля Бога, чтобы время сделало ее невосприимчивой к его красоте. Но, взглянув на Андерса, она поняла, что за прошедший год ничего не изменилось. Как мужчина, он был просто само совершенство. В нем была та самая мужская красота, которая неизменно привлекала всех женщин, независимо от возраста. Мужественные, резко очерченные черты лица, непроницаемый взгляд темно-синих глаз в обрамлении черных густых ресниц, прямой нос и чувственные губы. Андерс держался с надменной, небрежной элегантностью, но от него исходила необычайная сила, которая как магнит притягивала к себе людей.
– Я приехал, как только узнал об этом, – взволнованно сказал Андерс.
Присутствие Андерса гипнотизировало Джоан. Она коротко кивнула, показывая, что поняла его. Язык отказывался повиноваться ей.
– Как давно ты находишься здесь? – спросил он.
– С пяти часов, – произнесла она с трудом.
Андерс буравил ее взглядом, и Джоан поняла, что этот лаконичный ответ не удовлетворил его. Она откашлялась. Андерс, разумеется, хотел знать больше. Их единственная ночь, полная страсти, и горькое расставание не имели никакого значения в данный момент. Сейчас не время ворошить прошлое.
– Я приехала с работы, а у дверей квартиры меня уже ждали полицейские. Они и привезли меня сюда.
– Они сказали тебе, как это случилось? Я знаю, что произошла автомобильная авария. Мне также известно, что Брэндон и Нэнси погибли, а Джойс находится в детском отделении этой больницы. Это все, что мне удалось выяснить.
Чувствовалось, насколько сильно он был напряжен. Джоан видела, как у него дергается правая щека. Она понимала, что для такого человека, как Андерс, привыкшего всегда быть в курсе событий и все держать под контролем, было очень тяжело находиться в полнейшем неведении, осознавать, что он абсолютно бессилен изменить что-либо.
– Я пытался поговорить с врачами и с полицией, но все, кто непосредственно занимался пострадавшими, уже ушли домой, – сказал он. – Я, конечно, встречусь с ними завтра утром, но я был бы очень признателен тебе, если бы ты рассказала мне все, что тебе известно.
Он разговаривал с ней предельно вежливо, словно с посторонним человеком, и Джоан было горько осознавать, что она действительно была для него чужой. Просто однажды их дорожки волею судеб пересеклись, и больше ничего.
– Да, конечно, – тихо промолвила она.
Джоан снова нервно откашлялась. Она уже собралась открыть рот, но неприступный, даже угрожающий вид Андерса вселил в нее робость, и она отвела взгляд. Обхватив голову руками, она помассировала пальцами виски, пытаясь сосредоточиться.
– Я должен знать, как это произошло, Джоан, – нетерпеливо повторил Андерс.
– Я и собираюсь сказать тебе это. Не торопи меня.
– Мне надо знать это сейчас, немедленно! – От его резкого, требовательного тона Джоан вздрогнула. – Я сожалею, что в самый ответственный момент тебе одной пришлось иметь дело со всеми формальностями, связанными с этой трагедией, но моей вины тут нет. Я был на важных переговорах, и только по их окончании узнал о случившемся. Я сразу помчался в больницу. На дорогах были пробки, я сходил с ума, не зная, что на самом деле произошло. Так что я не могу ждать ни секунды, не тяни резину, рассказывай, что тебе известно. – Андерс вдруг обратил внимание на ее покрасневшие веки, на тени в пол-лица, залегшие под глазами, на дрожащие губы и смягчился. – Я понимаю, как тяжело тебе пришлось, но я здесь и теперь сам обо всем позабочусь.
– Позаботишься обо всем! – истерично выкрикнула Джоан и недобро засмеялась.
Раздражение, засевшее глубоко внутри нее с той минуты, как ей сообщили о трагедии, вырвалось наружу. И, хотя Андерс действительно не был виноват в том, что приехал поздно, он просто попал, что называется, под горячую руку, и Джоан выплеснула на него всю свою злость, усталость и мучительную тоску. Слова срывались с ее языка с частотой пулеметной очереди, все ее тело дрожало от ярости.
Как он смеет требовать от меня информации?! – мысленно бушевала она. Явился не запылился! Выплыл из своего роскошного лимузина с иголочки одетый и еще имеет наглость заявлять, что позаботится обо всем! Это я, Джоан Лоренс, разговаривала с врачами и с социальными работниками, ходила в морг на опознание тел сестры и ее мужа, где едва не потеряла сознание…
