Жестокий приговор вновь встал перед глазами Линды, как в первый раз, когда она читала расплывающиеся строчки. Клиническая картина наследственного заболевания, дремлющего в глубине ее организма и способного в два-три года с беспощадностью палача лишить ее всех радостей и при жизни превратить в труп, не внушала оптимизма.
Бесстрастный, отпечатанный на машинке отчет врезался в ее память слово в слово. Стоило закрыть глаза, маленькие черные буквы выстраивались в злосчастные строчки. Сердце билось все быстрее, пока Линда мысленно пробегала их глазами, и сознание того, что ей суждено влачить растительное существование, причиняло по-прежнему невыносимую боль.
Я совершенно правильно поступила, уйдя от Ралфа. Линда хотела вздохнуть, но вместо этого всхлипнула. Выбора нет, но разве — она обвела полными слез глазами темную комнату — разве от этого легче?
— Доброе утро, Линда!
Она как вкопанная остановилась на полпути, когда Ралф, спокойно закрыв за собой дверь, не спеша прошествовал через маленький зал.
— Чего ты хочешь? — выдохнула она, не в силах отвести восхищенных глаз от его лица.
— Имею я право пообедать? Мне рекомендовали этот ресторан.
Саркастический тон Ралфа не мог не обидеть ее, Линда вспыхнула. А он тем временем с нарочитой медлительностью уселся за столик, всем своим видом выказывая намерение расслабиться, отдохнуть.
— Зачем ты здесь? — Линда подошла почти вплотную и понизила голос до шепота, стараясь справиться с нервной дрожью.
— Я же сказал, поесть пришел, зачем еще ходят в ресторан? — медленно, подчеркнуто спокойно ответил Ралф. — Ты, наверное, еще помнишь — ничто человеческое мне не чуждо.
Он явно подтрунивал над ней. Линда покраснела. Слава Богу, Майкл вернется только через сутки. Необходимо до его приезда избавиться от Ралфа любой ценой.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — вспылила Линда. — Все, что можно сказать друг другу, мы сказали вчера.
— Нет, далеко не все. — Ралф заговорил резко и жестко. — И прекрати, пожалуйста, ломать комедию. Получается неубедительно. Нам нужно о многом договориться и многое обсудить. И я волен в своих действиях и поступках, помни об этом. Ты утратила право задавать мне вопросы.
Она сердито нахмурилась.
— Что ж, действовать с позиции силы, принуждать — твой излюбленный метод…
— Всего двадцать четыре часа назад в этом зале ты уже выставила меня этаким злостным хулиганом, — сухо прервал он ее. — Со мной бы инсульт случился от страха, окажись я на твоем месте, милая. Не хватало только стычек с местными жителями, я этого не выношу. Так что приступай к работе, для начала дай мне меню. Полагаю, хозяин платит тебе не за красивые глаза.
Линда лишилась дара речи от столь наглого высокомерия. Страшно разозлившись, она повернулась и пружинистой походкой удалилась на кухню. Линда слышала, как муж тихо рассмеялся ей вслед, и от этого смеха у нее кровь застыла в жилах. В нем не было ни радости, ни веселья, лишь бессердечная, убийственная жестокость. Какую бы игру Ралф ни затеял, это не продлится вечно, поэтому следует смириться с временным положением вещей.
Но почему он пришел? Не далее как вчера сказал, что презирает меня, не чувствует ко мне ничего кроме отвращения, а наутро вернулся? Помучить меня?
Подавая напечатанное на машинке меню, Линда посмотрела Ралфу прямо в лицо, но, встретив непроницаемый взгляд черных глаз, не очень-то удивилась. Она и раньше редко угадывала мысли мужа. Впрочем, не трудно сообразить, что задумал Бьюмонт. Многие мужчины не ограничиваются словесными оскорблениями, и Ралф, похоже, намерен разобраться с Майклом по-своему.
— Благодарю.
Пока он изучал меню, Линда стояла рядом, глядя на его склоненную голову, и боролась с нахлынувшими чувствами. Густые темно-каштановые волосы Ралфа отливали знакомым блеском в лучах солнца, а ресницы были по-женски длинными. Как часто ее пальцы погружались в эти жесткие волосы после жарких ночных объятий! Ралф оказался восхитительным любовником. Умелым, пылким, темпераментным и всегда внимательным, так что связывающие их узы становились прочнее ночь от ночи. Неудивительно, что он не может понять, почему я бросила его. И зачем только я поехала к Мегги в тот злополучный день!
— Принеси овощной суп, а затем бифштекс с картошкой. Скажи, чтобы лук не клали.
Она вздрогнула, услышав родной голос. Ралф нахмурился и сказал язвительно:
— Размечталась, Линда? Не спрашиваю, кто герой твоих грез, но в данный момент соблаговоли сосредоточиться на служебных обязанностях.
— Нельзя ли повежливее? — тихо отозвалась она, записывая заказ в маленький блокнотик.
— Считаешь, я недостаточно обходителен? — деланно удивился он. — Похоже, ты меня недооцениваешь. — Черные глаза, казалось, стали еще чернее, взгляд потяжелел. — Но ты еще увидишь, на что я способен. Непременно увидишь.
Линда поплелась на кухню, чувствуя необычайную усталость. К чему все эти препирательства? Может, лучше сказать правду? Если Ралф разделит с ней беду, медленную агонию будет легче перенести. Но, вспомнив синюшное, с запавшими глазами лицо Мегги и ее молодое, но скрюченное, как у старухи, тело, содрогнулась.
Выдержу ли я, если в глазах Ралфа, всегда светившихся любовью и страстью, увижу жалость, безнадежную горечь и — не исключено — брезгливость? Смогу ли заставить его наблюдать, как мне день ото дня становится все хуже? Линда прогнала эти мысли и расправила плечи — злость на несправедливую судьбу придала ей сил.
Она сердито приказала себе прекратить хныкать. Колокольчик на входной двери возвестил о новых посетителях. Надо жить сегодняшним днем. Примерно месяц назад Линда пришла к выводу, что это единственная возможность выдержать оставшиеся месяцы и годы. Если всматриваться в будущее, можно потерять остатки мужества.
Линда поставила перед Ралфом тарелку с супом и поспешила к семье, рассаживающейся за столиком в другом конце зала. И все время, пока записывала заказ, она затылком чувствовала взгляд Ралфа. Однако когда пошла на кухню и украдкой взглянула на мужа, он, лениво глядя в окно, спокойно ел суп.
Минут через десять Линда поставила перед ним бифштекс со сложным гарниром: золотистые ломтики картошки, дольки мясистых алых помидоров, желтые кружочки сладкого перца, красиво разложенные на салатных листьях.
— В котором часу ты заканчиваешь работу? — Тон был резким, а лицо ничего не выражало.
— Что?
От неожиданности она вздрогнула, посмотрела Ралфу в глаза и тут же пожалела об этом, ибо он своим взглядом буквально пригвоздил ее к месту.
