Линн ткнула пальцем в кружевную салфетку под маленькой вазой на комоде, почти истлевшую от старости.
— Поглядите на это! Никогда не понимала, почему старики так нежно привязаны к безделушкам. Дедушка так и не смог расстаться ни с одной, хотя они загромождают пространство. — Она указала на растрепанные кисти линялого абажура.
— Пропащее поколение, — пробормотал Закери. — Тот, кто пережил Великую депрессию, так и не смог преодолеть страха перед бедностью…
— Как вы сказали? — Линн остановилась, удивленная.
На ее лице отразилось такое замешательство, что у Зака екнуло сердце. Оказывается, он произнес вслух то, что никак не могло прийти в голову малообразованному строителю, каким он пытался себя представить. Пришлось выкручиваться.
— Хороша фразочка, леди? Я слышал ее, в каком‑то ток‑шоу. Кажется, и правда отличная штука. Мне тогда подумалось, что надо запомнить и блеснуть где‑нибудь… — Закери усмехнулся.
Он постарался высказать это непринужденно, пытаясь сгладить произведенное впечатление. И это удалось. По крайней мере, собеседница кивнула и улыбнулась. Зак расслабился, но еще раз напомнил себе, что надо постоянно быть начеку. Еще пара проколов — и все может пойти насмарку.
Он мрачно последовал за Линн в очередное помещение, ругая себя за то, что смотрит на ее длинные ноги, хотя только что чуть все не испортил. Дом казался бесконечным. Комнаты все не кончались. Здание и снаружи выглядело внушительным, но внутри казалось еще больше. Линн была совершенно права, что надо вынести вон все эти вытертые ковры и старые вещи. Пыль была повсюду: на предметах интерьера и тяжелых портьерах, даже как будто сыпалась с потолка. Ему придется несладко. Если он обречен, безвылазно сидеть здесь несколько недель, надо запастись хорошим средством от аллергии.
Из холла первого этажа через арку можно было попасть в просторную гостиную, а дальше по коридору находилась комната, в которой предстояло жить Закери. К ней примыкала ванная комната — единственная, где работал душ. Зато пользоваться смесителем раковины было невозможно. Линн объяснила, что он разболтался и сильно подтекает, поэтому воду пришлось перекрыть.
Зак прошел за хозяйкой в столовую, затем на кухню. Дальше шла череда подсобных помещений. Черный ход вывел их в гараж. Проход загромождали доски и деревянные рейки, столярные инструменты, мотки провода и бесчисленное множество канистр, баллонов и банок.
— Не удивляйтесь, Закери. — Линн заметила интерес гостя и сочла нужным объяснить. — Бабушка давно уже просила дедушку заняться домом, и он начал было приобретать все необходимое для ремонта, но два года назад бабушки не стало, и он махнул рукой на эту затею. Дедушка был так подавлен, что даже думать не хотел о ремонте. Спустя год он отправился путешествовать и не возвращался в Ки‑Уэст почти десять месяцев. Похоже, ему была невыносима сама мысль о том, что придется жить в этом доме одному.
Девушка вздохнула. Зак заметил, что воспоминания до сих пор печалят ее. Из страха, что забудет осторожность и бросится утешать ее, он отступил подальше и угодил ногами в кучу строительного мусора. Отряхивая штанины от стружек, он благодарил Бога, что есть шанс занять руки.
— Стоило дедушке вернуться домой, как с ним случился сердечный приступ. Это произошло неожиданно, спустя всего три дня после возвращения! Я как раз собиралась повидать его, но не успела.
Да она сейчас заплачет! Закери почувствовал неодолимое желание привлечь ее к себе и утешить. Вместо этого он произнес:
— Зачем, скорбеть об ушедшем? Может, вашему деду стало так одиноко, что он предпочел последовать за женой, вместо того чтобы коротать дни вдовцом. Невелика радость, торчать в огромном пустом доме до самой смерти.
Линн смахнула слезу и внимательно взглянула на собеседника.
— Как странно, Закери, что вы сказали именно то, что мне нужно было услышать. Но откуда вам известно, каково остаться вдовцом? Или вам пришлось это испытать? Вы тоже бежите от одиночества?
Пару мгновений Зак молчал. Какой соблазн довериться ей, излить все, что так долго и мучительно терзало его, открыть, от чего он на самом деле бежит! Это было бы таким облегчением — разделить с кем‑то боль утраты и едкую горечь поражения…
Он колебался, затем резко отвернулся.
— Я не был женат и уж тем более не вдовствую, о чем ничуть не жалею, мэм. Все, от чего я бегу, — холод и ледяной ветер, как я уже сказал раньше.
— Так вы закоренелый холостяк! — Линн посетила блестящая идея. — Завтра же утром я познакомлю вас с Билли Честерфилдом! Это лучший друг дедушки, к тому же прожил жизнь бобылем, как и вы. Наверняка у вас найдется немало общих тем. Вот вы, Закери, любите рыбалку? У Билла отличная лодка. Вы еще не думали, как будете проводить свои выходные?
Вместо ответа старик пожал плечами, как если бы эта идея не показалась ему такой уж привлекательной. На самом деле Зак ощутил панику: одно дело — дурить голову привлекательной девушке, и совсем другое — попытаться обмануть пожилого человека, который наверняка куда наблюдательнее Линн. Уж конечно, тот раскроет стариковский маскарад!
— Если это все, — буркнул он, — то я, пожалуй, пойду. Давно пора смыть грязь и разложить вещички.
— Ах да! — смутилась Линн. — Вы же только с дороги. Я так увлеклась рассказом о доме, что совсем забыла о гостеприимстве. Располагайтесь, а я пока приготовлю ужин. Жду вас через час. Как насчет спагетти с мясными тефтелями?
— Подойдет.
Гость бросил это через плечо, удаляясь к себе. Он шел шаркающей, неторопливой походкой, словно еще раз напоминая о своем солидном возрасте.
Линн задумчиво смотрела ему вслед. Она вспомнила, что хотела поджарить свиные отбивные, но остановилась на тефтелях. Девушка постеснялась бы спросить старика, сможет ли тот управиться с куском мяса — быть может, от старости у него осталось не так уж много зубов, но борода не позволяла этого видеть. Она просто выбрала блюдо понежнее.
Еще по дороге домой Линн заехала в магазин и купила итальянскую плетенку и бутылку кьянти. Осталось только сварить спагетти и заправить салат, который она предусмотрительно нарезала крохотными кусочками.
Расставляя на столе тарелки и бокалы, Линн пыталась припомнить, все ли показала гостю. Как будто она не забыла сказать ничего важного, но мысль о том, что она что‑то упустила, не давала ей покоя.
Он был немного странным, этот работник. Удивляло даже не его нежелание снимать темные очки и потрепанную шляпу (в конце концов, каждый имеет право на свои маленькие причуды), необычным казалось другое: мелкие, почти незаметные несоответствия. Бросалась в глаза крепкая, прямая фигура. Как можно сохранить осанку и крепость мышц в таком возрасте? Может, благодаря работе, которой Закери занимался до выхода на пенсию?
