— Если тебе нравятся надменные и властолюбивые нахалы, то тогда конечно, — проговорила Стефи, которую начал выводить из себя этот разговор.
Господи, неужели Элис не понимает, что общаться с Клайвом Стэнвордом — все равно, что играть с дьяволом на собственную душу? — простонала Стефани про себя. И тут же мысленно перенеслась в темную комнату и почти наяву почувствовала, как сильные нежные пальцы касаются ее разгоряченной кожи, снова услышала слова страсти, которые он шептал ей на ухо, ощутила, как тягучий огонь, разливаясь по телу, парализует ее, превращая в какой-то обезумевший комок нервов.
Да, Клайв был умел и расчетлив, играя с ней как кошка с мышью. Поцелуи, ласки, нежные взгляды — до тех пор, пока она полностью не потеряла рассудок, пока не превратилась в какое-то бессмысленное животное, больное от лихорадочной страсти. Неутоленной страсти. Да, она потеряла не только рассудок, но и всякий стыд, неоднократно и вполне откровенно предлагая ему себя, но он, понимая это, каждый раз отвергал ее.
До того памятного разговора между Клайвом и ее отцом она думала, что в нем говорит благородство, что он не хочет воспользоваться ее безумной влюбленностью, что он бережет ее. Но, случайно подслушав обрывок их беседы, она с ужасом поняла, что была лишь объектом сделки между двумя мужчинами, обладавшими над ней безграничной властью. В кромешном отчаянии, все еще не до конца веря услышанному, она долго рыдала потом на груди матери, и Джессика Уильямс впервые осмелилась пойти против воли мужа, решив, что ее дочери необходимо немедленно бежать. Так что, не прошло и двадцати четырех часов, как Стефани уже ехала в поезде Сидней — Брисбен, не зная, что теперь ждет ее в жизни. С тех пор она больше не видела ни отца, ни матери и была уверена, что больше никогда не увидит Клайва. Однако судьбе было угодно распорядиться по-другому.
Что же теперь делать? Остается только заклясть Клайва Стэнворда, подумала она саркастически, изгнать его из себя, как в старину изгоняла беса, потому что иначе мне никогда не справиться с его пагубным воздействием и не полюбить другого человека.
Страшная, искусительная мысль внезапно пришла ей в голову. Почему бы ей не воспользоваться этой случайной встречей, чтобы наконец утолить разожженную им пять лет назад жажду? И таким образом раз и навсегда избавиться от влечения к нему. Ведь Стефани не сомневалась, что эта жажда до сих пор так мучила ее только потому, что осталась неутоленной. Какая же могла быть другая причина? Ведь не дьявол же он, в самом деле, чтобы просто взять и навеки забрать ее душу.
Она опять почувствовала спазм запретного желания внизу живота и тут же оборвала себя: не будь идиоткой, пусть он привлекателен, как сам сатана, но ты же знаешь, что на самом деле Клайв Стэнворд — бесчувственный робот. Он — просто машина для подавления людей и деланья денег. В точности как Роджер Уильямс.
Это должно послужить ей оружием против искушения. Нет, больше она никогда не будет с ним встречаться!
Но весь остаток дня, пока она натянуто улыбалась, продавая дорогие безделушки, ее грызла одна и та же навязчивая мысль. Почему бы не восстановить хоть часть утраченного самолюбия, использовав Клайва так же, как он пытался использовать ее? Месть? Нет, это не месть, говорила она себе с отчаянием, это просто восстановление собственного достоинства.
Девушкой овладело сильнейшее эмоциональное возбуждение. Она даже почувствовала, что клиенты начинают посматривать на нее с повышенным интересом, и постаралась взять себя в руки, но внутреннее напряжение все усиливалось.
Разве, согласившись на встречу с ним, она не рискует остаться навсегда с разбитым сердцем? Нет! Чтобы кто-то смог разбить тебе сердце, нужно любить этого человека. А она больше не любит Клайва Стэнворда.
Она встретится с ним просто для того, чтобы снова стать самой собой и наконец посмотреть на него взрослыми бесстрастными глазами.
Так прошел день. Выйдя из магазина после работы, Стефи совершенно не удивилась, обнаружив, что Клайв ждет ее. Он подошел и мягким, но не терпящим возражения голосом сказал:
— Стефани, пойдем что-нибудь выпьем.
— Хорошо, — согласилась она спокойно. Она молча села к нему в «мерседес», и они поехали по центральной улице Бандаберга. Остановившись около одного из баров, он сказал:
— Думаю, что это место нам подойдет — здесь много людей. Ведь, как я понимаю, ты не хочешь оставаться со мной наедине?
Она не ответила, а просто вышла из машины. В молчании они зашли в бар и сели за свободный столик.
— Что ты будешь пить? — спросил Клайв.
— Лимонад, — ответила она равнодушно.
— Похвальная умеренность, — отозвался ее спутник. — Ты действительно совершенно не изменилась.
Изменилась, подумала Стефи, еще как. Ты даже не представляешь, как сильно я изменилась! Последние пять лет не прошли даром. Сейчас у меня есть преимущество перед тобой. У меня появился характер, а ты этого даже не заметил. Подошел официант, принял заказ и снова исчез. Клайв вдруг спросил самым будничным тоном:
— А почему ты неожиданно уехала из Америки?
Стефани почувствовала отчаянное желание сказать ему все начистоту, напомнить слова, произнесенные им в тот вечер в разговоре с ее отцом. Может быть, это хоть на какое-то время выбило бы у него почву из-под ног, лишило бы этой отвратительной самоуверенности. Она уже представила, как вытянется у него лицо, когда он поймет, что она узнала об их гнусном заговоре.
Но девушка тут же поняла, что это будет страшным унижением прежде всего для нее самой. Нет, лучше промолчать.
— Мама решила, что мне нужно повидать мир, — сказала она. — Неожиданно появился шанс посетить Австралию. Мамина подруга улетала с Сидней на следующий день и взяла меня с собой. Оттуда я перебралась в Графтон, где живет мамина двоюродная сестра.
— А почему ты не попрощалась со мной?
Стефи опять пришлось бороться с желанием сказать ему правду в лицо, поэтому она не сразу смогла ответить. Однако она знала, что ради своего же блага не должна поддаваться эмоциям, поэтому произнесла:
— Насколько помню, я послала тебе письмо, где прощалась с тобой. Разве ты его не получил?
— Да, коротенькую невразумительную записку, в которой ты благодарила меня за мою доброту. Могу я узнать, что это значило?
Стефани закусила губы, потом ответила холодно:
— У меня не было времени писать длинные письма.
— Хорошо, может быть, ты хоть сейчас мне что-нибудь объяснишь?
Наконец появился официант с напитками. Стефи воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Она не могла решить, как ей дальше себя вести.
