Вопрос Руби Смит повис в воздухе, воцарилась неловкая тишина. Тони Мейсон, почувствовав напряжение, перевел вопросительный взгляд с Опал на Марию.
Наконец Опал решительно начала:
— По-моему, это прекрасная комната.
— Ну вот и отлично. — Руби повернулась к Тони: — Бери свои вещи, и Мария проводит тебя. Мы сами живем на первом этаже, а ваши комнаты выше. С каждым годом становится все труднее и труднее подниматься по лестнице.
— Глядя на вас, этого не скажешь, — улыбнулся Тони. — Готов поклясться, что вы перетанцевали бы любую молодую девчонку на карнавале Абилин в этом году.
— На карнавале? — Глаза у Руби зажглись.
— Ну да, — хитро прищурился Тони. — Знаете это танцевальное шоу?
Руби восторженно смотрела на Тони.
— Отец высек бы меня, заикнись я об этом, — со смехом заметила она.
— А ваш отец еще жив? — спросил Тони.
— О, нет! — ответила Руби. — Он уже давно на небесах.
— Ну, тогда он ничего не узнает, — продолжал Тони в своем шутливом тоне, который Руби с готовностью подхватила, чем напомнила ему его старых тетушек, по которым он так скучал.
— Когда-то у меня и в самом деле были прекрасные ножки. — Руби игриво приподняла юбки, выставив напоказ свои, еще довольно крепкие, икры.
— Руби Рози Миллер! — возмущенно воскликнула Опал, поспешно одергивая юбки своей сестры.
— А что? Мы просто шутили. — Руби надула губы, как маленькая девочка.
— Но то, что вы сказали о своих ножках, вполне соответствует действительности, — заметил Тони.
Даже Опал с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться этому комплименту, но, бросив тревожный взгляд в сторону Марии, осталась серьезной. Мария стояла немного в стороне и с каменным лицом слушала их болтовню. Казалось, их шутки совсем ее не забавляют.
«Почему она так неприветлива?» — спросил себя Тони уже в сотый раз с момента их первой встречи. Ее самая первая реакция на него была, несомненно, положительной, может быть, в ней было даже что-то сексуальное. Но потом она стала холодной, отчужденной и даже суровой. И конечно, ее неприязнь не могла быть связана только с боязнью случайных попутчиков на дороге.
На мгновение ее холодный взгляд остановился на его лице, потом перешел на Руби.
— Комната, которая находится рядом с моей, говорите? — процедила она сквозь зубы.
Руби кивнула.
— Прошу вас, я покажу вам вашу комнату, мистер Мейсон, — обратилась к нему Мария и вышла из кухни.
Идя следом за Марией, Тони мог спокойно разглядеть эту странную женщину. Его взгляд медленно скользил по ее фигуре, не упуская ни одной мелочи. Туфли надеты на босу ногу, джинсы плотно облегают бедра, мягкие каштановые волосы красиво спадают на плечи. «Она могла бы рекламировать какой-нибудь шампунь», — подумал он, глядя на блестящие локоны.
«В ней футов пять с половиной или немного больше», — затем решил Тони, начиная жалеть, что только глазами может оценить достоинства ее фигуры. Сам он был немного выше ее, и такой рост женщины идеально подходил ему. Тони нравилось, как она двигается — грациозно и вместе с тем с достоинством. Ему нравилось ее лицо, и, хотя он видел его лишь несколько мгновений, но запомнил ее темно-синие глаза, прямой нос, крупный рот, при улыбке обнажавший красивые белые зубы.
Правда, разговаривая с ним, она ни разу не улыбнулась, но он точно знал, что улыбка у нее обворожительная. Она улыбнется! Не будь он Тони Мейсон, чье ремесло и заключалось в том, чтобы развлекать и очаровывать незнакомых людей, в особенности женщин. Этим он зарабатывал себе на хлеб.
Хуже всего было то, что она, он чувствовал, боится его. И причиной этого страха было нечто иное, нежели простая обеспокоенность за свое имущество или даже за собственную безопасность. Мария оставалась для него загадкой, и он решил во что бы то ни стало разгадать ее перед тем, как покинет этот город. А задержаться здесь ему поможет его трухлявый грузовик, который уже стал причиной их знакомства.
Мария резко остановилась перед какой-то дверью, и Тони, погруженный в свои мысли, едва не налетел на нее.
— Вот ваша комната!
Она открыла дверь и, пройдя внутрь, зажгла свет в прихожей. В убранстве комнаты преобладали светло-коричневые и зеленые тона.
— О! — воскликнул Тони. — Это не сравнится ни с одним мотелем, — радостно добавил он, обращаясь к Марии. — Я с удовольствием проведу здесь несколько дней.
Она молча смотрела на него, потом с трудом выдавила из себя:
— Мм… вообще-то это комната для родственников и близких друзей Опал и Руби.
— Тогда почему же они сдали ее мне?
— Понятия не имею, — ответила Мария с таким видом, будто ее предположения относительно ответа на этот вопрос ей так же неприятны, как и сам Тони.
«Да, ее будет трудно умаслить, — подумал он. — Уж слишком настроена против меня. Но почему?» Тони почувствовал еще большее влечение к этой непонятной женщине. Ему непреодолимо захотелось немедленно забраться в постель, и не одному, а в компании с мисс Марией Эш.
— Мне почему-то кажется, что вам не по вкусу мое присутствие здесь! — Тони посмотрел ей прямо в глаза и сделал шаг вперед. Она не отступила, но взглядом пригвоздила Тони на месте. Он не решился сделать еще один шаг и так и застыл как вкопанный на расстоянии ярда от нее.
— Я думаю, что бедные старушки сделали глупость, пригласив вас в свой дом.
— Почему же это?
— Потому что вы из породы трепачей, словам которых нельзя верить ни на грош.
Этот прямой ответ Марии удивил и оскорбил Тони.
— По-моему, у них остались приятные воспоминания от нашей первой встречи, и именно ей я обязан тем, что нахожусь сейчас здесь.
— Дайте честное слово, что в самом деле помните эту вашу первую встречу с ними, и я возьму свои слова обратно.
Он не мог этого сделать и почувствовал, что краснеет.
— Послушайте, Мария! Я обычный простой парень, от которого в данный момент отвернулась удача.
— Имеете в виду, что находитесь на обочине жизни? Как и ваш грузовик?
— Почему вы так говорите?
Тони во второй раз почувствовал себя уязвленным.
На протяжении нескольких лет он удачно вел свой небольшой бизнес и теперь имел кругленькую сумму в банке, с которой ему ежегодно капали верные проценты.
— Так мне кажется, — уверенно ответила Мария. — И потом, мне бы хотелось знать, какую сделку вы заключили с Руби.
Тони готов был рот открыть от удивления. Как, черт возьми, она могла догадаться, что Руби действительно потребовала от него в качестве платы за комнату вовсе не деньги? Мария, видимо, была убеждена, что он — бродяга и бедняк, который не может заплатить даже за комнату в мотеле.
