к ее губам. Их обоих захлестнула волна страсти. Даниэль понимал, что впервые в жизни начал терять контроль над собой, стоило ей ответить на его страсть. Он посадил Рейчел на стол, а она, обхватив его талию ногами, выгнулась навстречу его губам. Неожиданно девушка почувствовала легкий укол от удара клыков, растворившись в невероятных ощущениях. Услышав будто со стороны его голос, шептавший что-то на французском языке, Рейчел простонала, припав к его губам. Затем вампир снова стал покрывать поцелуями ее шею, медленно спускаясь на грудь, уже успев снять с девушки легкую блузку. Рейчел лихорадочно рассегивала пуговицы на рубашке Даниэля, понимая, что уже не сможет остановить ни его, ни себя…
- Рейчел, там…О, простите.
В дверях неожиданно появился Крис. Увидев, представшую перед ним сцену, он отвернулся, но не вышел из библиотеки.
- Рей, moncheri, твоего брата никто не учил стучаться, прежде, чем войти? – прорычал Даниэль, посмотрев ей в глаза. Увидев разочарование в ее взгляде от того, что их прервали, Даниэль еле сдержал торжествующую улыбку. И все же…
- Я уже 8 лет живу здесь, и успела забыть эту неприятную привычку своего брата, - с придыханием ответила Рейчел, пытаясь унять сильно бьющееся сердце и выровнять дыхание, но у нее это плохо получалось в отличие от Даниэля. – Что тебе нужно, Крис?
- Там пришел какой-то мужчина… Похоже, он вампир.
- Какой еще к черту вампир? – вымученно простонала Рейчел, застегивая блузку.
- Кажется, я знаю – какой, - бесцветным тоном ответил Даниэль, почувствовав энергетику одного из членов Совета.
Они трое вошли в гостиную, и Даниэль увидел, что не ошибся. Он мысленно попросил Рейчел увести куда-нибудь ее родителей и брата, а сам приветствовал Эрмина Вентру – самого древнего вампира, так называемого «первородного». Он был одним из двенадцати детей Каина и Лилит, как и его отец – увы, погибший. Они когда-то и создали Совет Старейшин, но сейчас из первородных остался лишь он один. Со стороны могло показаться, что этому высокому статному черноволосому красавцу, облик которого так и притягивал к себе, не больше 40 лет, но тысячелетние мудрость и знания, сквозившие в его прозрачно-голубых глазах, которые могли становиться черными лишь по его желанию, выдавали в нем древнего вампира.
- Я знал, что найду тебя здесь, Даниэль. Мне известно о твоей страсти к этой женщине. Странно лишь то, что она до сих пор человек.
- Вы ведь не за этим сюда пришли, - насторожившись, ответил Даниэль…
Тем временем Рейчел увела родителей и брата в столовую, предложив пообедать. Она надеялась, что этот вампир не задержится здесь долго, иначе мама точно заподозрит что-то неладное. На счет отца, похоже, можно было не переживать. Через несколько минут, к облегчению Рейчел, в столовой появился задумчивый Даниэль.
- Вы чем-то расстроены, Даниэль? – спросила Саманта. – Что-то случилось?
- Нет, все в порядке… Нам надо поговорить, Рей. Наедине.
- Может, сначала пообедайте, Даниэль? – предложила миссис Тайлер.
- Спасибо, я утром хорошо позавтракал, - вежливо отказался он, вызвав улыбку Криса.
Снова заведя Рейчел в библиотеку, Даниэль сказал:
- Совету Старейшин известно, кто убил князей. Они здесь, чтобы защитить меня и Ясмин от нее.
- От нее? – удивилась Рейчел.
- Прости, Рей, я забыл сказать тебе, что есть еще одна обращенная вампирша, которой сейчас 500 лет. Она много веков была в заточении, и я думал, что там остается и не может иметь такую силу, чтобы справиться с Князем города, но ей помогли сбежать.
- Ты говоришь так, будто я должна знать ее.
- К сожалению, ее имя оставило большой след в истории. Ее зовут Елизавета.
Рейчел ошарашенно уставилась на него. Она знала лишь одну Елизавету, о которой могла идти речь.
- Батори? Ты говоришь о Елизавете Батори?
- Именно о ней, - ответил Даниэль. – Когда-то Елизавету обратил вампир, по уши влюбленный в нее, но не думал, что таким образом поможет спящему внутри нее чудовищу вырваться наружу. Елизавета стала упиваться своей силой и властью над людьми.
- Но ведь, насколько я знаю, Елизавету судили лишь на основании слов одной из ее служанок и еще пары свидетелей. Не было никаких доказательств, что она принимала ванны из крови или пила ее, количество ее жертв также точно не известно. Эти легенды появились позже.
- О, да, - усмехнувшись, ответил вампир. - Совет Старейшин постарался уничтожить все доказательства, чтобы не выдать факт существования вампиров. А через четыре года после того, как Елизавету замуровали в ее комнате в замке, о чем уже позаботились ее родственники, чтобы ее не казнили, Совет подстроил ее смерть, а ее саму перевезли в заточение в один из замков, принадлежащих Старейшинам. С тех пор, чтобы обратить человека в вампира, нужно разрешение Князя города или одного из членов Совета. В те времена из-за Елизаветы, обращенных практически не было. Да и сейчас вампиры стараются связываться лишь с ведьмами.
- И кто же помог Елизавете сбежать? Джером? – догадалась Рейчел.
- Эрмин уверен, что – да. Именно Джером когда-то и обратил ее.
- Что? – удивилась Рейчел. Она первый раз слышала о том, что обращенный мог кого-то обратить.
- Обращенные тоже могут обращать. Но сейчас им это запрещено.
- Но зачем они убивают? Что им нужно? – скорее у самой себя спрашивала Рейчел. – Просто месть Совету? Тогда почему бы не убить кого-то из них?
- Я думаю, пришло время поговорить со Старейшинами начистоту. Они не просто так решили защищать меня и Ясмин.
- Ну, это уже без меня, - усмехнулась Рейчел. – Старейшины и близко меня не подпустят, я ведь просто человек.
- Может и не просто, - как-то странно ответил Даниэль, смотря ей в глаза. – Ты единственный знакомый мне человек, у которого есть иммунитет к нашему гипнозу… ах да, за исключением, как оказалось, твоего отца, и ты единственная, кто способен замечать быстроту наших движений… Да и Эрмин как-то странно говорил о тебе… Похоже, в твоем роду был кто-то, обладающий сильной магией – колдун или ведьма…
- Нет. Дрампир.
В библиотеку вошел Ник Тайлер. С тех пор, как он узнал о романе своей дочери с вампиром, он принял решение рассказать ей эту тайну. Его слова очень удивили Рейчел, но вот Даниэля сильно заинтересовали.
- Что ты говоришь, папа?
Ник закрыл за собой дверь, удостоверившись, что рядом никого
