А Кирилл? Почему не женат?
— Что, понравился он тебе?
Зоя пожала плечами.
— Он служил в спецназе, потом остался на сверхсрочную. Тут у нас есть закрытый посёлок городского типа в полсотни километров от города, там воинская часть, где Кирилл инструктором по самбо был долго. Потом, лет семь назад, туда со спектаклем для солдат приехал театр из нашего города. И братан попал: влюбился в одну артистку по самые уши. Ну и она не устояла, он парень видный. "Красивый, здоровенный". Всё шло к свадьбе. Он уволился со службы, продал там большой дом, купил тут квартиру. А за три дня до свадьбы его Марго уехала в Питер. Её увидел на театральном фестивале какой-то старый режиссёр, влюбился и увёз. Блистает где-то на питерских подмостках.
У Зои кружилась голова. Бывают же совпадения!
— И как он?
— Нормально. Он же мужик. Циничен, никого не подпускает к себе теперь на пушечный выстрел. Ну так чисто, как по нужде только если, — усмехнулся Влад. — Природа своё требует.
Зоя погладила Джессику, почесала за ушами. Хорошо, что собаки не предают людей.
На следующий день была её смена. Стоя возле своей "печки", Зоя то и дело слышала уже ставший привычным вопрос: "Сегодня рыжая?".
Значит, Ираклий был прав тогда, какая-то особенная у неё пицца? Странно. Вроде, ничего особенного Зоя не делает. Но действительно, в её смену заказов на пиццу становится день ото дня всё больше.
Днём позвонил Влад. Отчитался о том, что погулял с Джессикой, накормил её. Предложил вечером погулять вместе. Зоя сказала, что не получится — она на работе. Начал выспрашивать, где работает, и сказал, что у него как раз обед скоро. И ведь действительно приехал. Что ему надо?! Зоя не могла поверить, что он решил за ней приударить: он такой симпатичный, куда ей.
Но Влад уселся так, чтобы было видно часть кухни, и улыбался Зое. Разговаривать с посетителями персоналу запрещалось, только кассиры и официанты общались с гостями.
На следующий день он снова приехал обедать. А через день, когда у Зои был выходной, он приехал к ней вечером, с тортом, чай пить.
— Как ты узнал номер моей квартиры? Ты же подвёз меня тогда только до подъезда, — с любопытством спросила Зоя, когда они пили чай.
— Посмотрел, где зажёгся свет и подсчитал, — невозмутимо отозвался он, поглощая торт. — Хотел спросить, почему когда приходишь в ваше кафе, сообщают какой-то пароль: "Сегодня рыжая"? Прости за бестактность, но это о тебе?
— Видимо, да. Говорят, моя пицца лучше. Не знаю, почему.
— Кстати, да! Обалденная пицца у тебя.
— Спасибо.
"Что ему нужно?".
Тревога Зои нарастала. Кажется, у неё намечается любовник. Кто бы мог подумать? Не то что бы она впадала в экстаз при виде Влада, но он был приятный, симпатичный, с хорошим парфюмом. Зоя очень ценила, когда мужчины следят за собой. И у неё никого не было давным-давно… Точнее, только Дима и был, но его образ почти совсем стёрся из памяти.
Поэтому, когда Влад снял очки и потянул её за руку к себе, она не стала сопротивляться. Сняла резинку с его волос, дав им свободу, и погрузилась в ощущения…
Влад остался у неё до утра. Когда он уснул, она, пытаясь привыкнуть к кому-то ещё в её кровати (с Димой они встречались на его территории), подумала, что сравнение не в пользу Димы. Влад был намного приятней, интересней и опытней.
…У Зои начался настоящий роман. Когда она не работала, проводила весь день у Влада. Они ходили домой к Кириллу, гуляли с Джессикой. Когда Зоя работала, Влад приходил в кафе обедать.
Дней через десять Кирилла выписали, и прогулки с Джессикой прекратились. Но роман не закончился, а набирал обороты.
Влад очень стремительно действовал в начале их знакомства; Зоя так до сих пор и не поняла, есть ли у неё к нему что-то, помимо влечения. Им было хорошо вместе, и никто не хотел углубляться и накручивать себя.
У Влада был очень покладистый характер и добрый нрав, он подчинялся Зое, никогда с ней не спорил. Так прошло три недели. Осень окончательно вступила в свои права.
…В свой выходной Зоя была дома у Влада. Сделала уборку, потом готовила суп и плов.
Влад должен был вернуться с работы минут через сорок, когда раздался звонок в двери.
Зоя посмотрела в глазок: какая-то девушка. Она открыла. Перед ней стояла высокая, темноволосая, голубоглазая дама с внушительным бюстом. Молодая, до тридцати лет.
С весёлым изумлением оглядев Зою, она прошла в квартиру. Видно было, что она ориентируется тут: повесила пальто, прошла в ванную, а потом на кухню. Опустившись на табурет, наконец, заговорила. Голос был высокий, мелодичный.
— Ирина, жена Влада.
— Зоя, девушка Влада. У него нет жены. Он разведён.
— А ты проверяла?
— Да. Иначе бы меня тут не было. Чем обязаны?
— Ах вот как, уже как о едином целом говоришь? Не рано?
— Я пропустила тот момент, когда мы с вами пили на брудершафт, — Зоя стояла у плиты, продолжая готовить.
— Тебе восемнадцать-то есть? Или Влад совсем рехнулся, ничем не гнушается?
— Вот у него и спросим. Он скоро вернётся.
Зоя нарочно не проявляла никакого гостеприимства по отношению к Ирине: не предлагала ни чай, ни кофе. Но та вела себя вполне по-хозяйски. Налила воды в чайник, включила. Достала из шкафа чай в пакетах, который Зоя никогда не пила. Зоя закончила готовить, села по другую сторону стола.
Через несколько минут хлопнула входная дверь, раздался голос Влада:
— Зойка, я дома!
Ирина усмехнулась, попивая чай.
Потом повисла пауза. Видимо, Влад заметил вещи гостьи. Или хозяйки?
Влад бесшумно материализовался в дверях кухни.
— Привет, — невозмутимо сказала Ирина. — Вижу, недолго по мне убивался.
Зоя с любопытством следила за лицом Влада. Она уже поняла, на чьей стороне будет победа, но ей было интересно. Он молча смотрел на Ирину, и в его глазах было желание.
— А должен был? — всё же спросил он. — Ты же нашла получше? Вот и я нашёл получше.
Ирина подняла красивую бровь.
— Ладно, ребята, весело тут у вас, но мне пора, — Зоя поднялась.
Влад, словно очнувшись, заморгал:
— Зоя…
— К чему слова, Влад? Хочу только предупредить, когда в вашем семействе с итальянскими страстями вновь наступит кризис, ищи кого-то другого. Я беру билеты только в один конец. Прощай! Приятно было… — Зоя направилась к двери. Он не пытался её остановить.
— Ой, напугала, у Влада, наверно, поджилки трясутся, — хохотала вслед
