— Предложите тогда свой вариант: я и так в отчаянном переплете. Ерунда какая-то!
— Мне ничего в голову не приходит.
У неё в мозгах тоже сплошная каша.
— А мне приходит одно, — с ужасом замечает Рогов, — как я посмотрю в глаза Марте?
— Скажите ей правду! Простую правду. В этом же ничего страшного нет!
— Какую правду, девочка? Какую правду? Что я не знаю, кто вы, что вы у меня… Да стоит ей только увидеть вас, как она адски взбесится!
— Но я ей все объясню! Всё, как есть. Неужели она не поймет?
— Что со мной случилось.
— А что с вами случилось? Вы хоть сами-то понимаете, что с вами случилось? — раздраженно насел на неё он. — Мы разговариваем уже около получаса, но кроме как «спасите» и «умоляю вас» ничего толкового и вразумительного я от вас не услышал. Вы даже, как мне представляется, отсюда и уходить не собираетесь!
Девушка была как на иголках.
— Я уйду, уйду, непременно. Только не гоните меня раньше времени, пожалуйста: я еще хочу жить. Я хочу жить!
Она смотрит на Рогова затравленным зверьком.
Тут раздается пронзительный дверной звонок. Рогов отшатывается от девушки и с отчаянием произносит:
— Вот и дождались. Это Марта.
— Этого мне еще не хватало! — возмутился Рогов. — Я же говорил вам: это Марта. Каждый четверг, в семь часов вечера, она приходит ко мне. Мы встречаемся вот уже почти год. Как не открыть?
— Оставьте, что за ерунда! Если боитесь, укройтесь в спальне. Я просто обязан ей открыть, она ждать не любит.
Раздается еще один нетерпеливый звонок.
Рогов дождался, когда девушка скроется в спальне, и только тогда пошел открывать.
2
Когда Рогов открыл входную дверь, Марта нетерпеливо переминалась возле порога, веселая, жизнерадостная, с розовыми от мороза щеками.
— А вот и я, Рогов, что не встречаешь? Опять заработался? Или забыл, что сегодня четверг?
— Входи скорее! — Рогов втягивает её в квартиру и, бегло окинув взглядом лестничную площадку, быстро захлопывает за ней дверь.
Марта в изумлении:
— Что такое? Что произошло? Ты чем-то напуган? Так долго не открывал, и теперь?..
— Нечего тут понимать. Ты никого не видела внизу?
— Внизу? Никого. А что?
— Понимаешь… — Рогов не знал, с чего начать, как бы доходчивее всё объяснить, но Марта, словно не почувствовав его замешательства, игриво надула пухлые алые губы, потом сказала:
— Я тебя не узнаю, Рогов. Ты даже не поцеловал меня. Чем ты так озабочен?
— Извини, — касается он сухими губами ее щеки. — Пойдем скорее в гостиную. Мне тебе надо что-то сказать.
Рогов помогает Марте снять пальто, стянуть зимние сапоги, но делает это чисто машинально, безучастно и холодно. В голове его по-прежнему полная неразбериха.
— А я, знаешь, иду, гляжу: у тебя света нет, — говорит, раздеваясь, Марта. — Думаю, это, наверное, не вернулся еще. Хотя откуда? Что-то непредвиденное? Но нет, оказывается, дома.
— Я и должен быть дома. — Так же прохладно произносит Рогов. — Сегодня же четверг, наш день, я еще не забыл.
— Четверг, четверг… — задумчиво и тоже как-то отстраненно произносит Марта. — Какое-то глупое название.
— Почему?
— Не знаю. Итак (она проходит в гостиную к выключателю) ты никуда не выходил, сидел все это время в темноте, — так, Рогов? Странно.
— Так получилось.
— Да вспыхнет свет! — взмахивает она руками, как крыльями, и комната наполняется ярким светом. — Ненавижу полумрак.
— Надо задернуть шторы. Извини, Марта.
Рогов быстро двигается к окну, Марта удивленно смотрит на него.
— Шторы? В такую рань? Ты всегда задергивал их позже. По крайней мере, при мне. Что с тобой, Рогов, я тебя не видела таким никогда? Ты чем-то озабочен, мой свет?
Рогов задергивает шторы, поворачивается к Марте и, пытаясь справиться с собственным волнением, говорит:
— Знаешь, тут такая история…
— История? — Марта всё еще не понимает, чем так озабочен Рогов и думает, что он просто разыгрывает её.
— Да, история. Как раз перед твоим приходом произошла целая история.
— Интересно, ну-ка, ну-ка расскажи: я обожаю всякие истории. Позволишь? — Она удобно устраивается на диване напротив него, подгибает под себя ноги.
— Ну-ну, я очень внимательно тебя слушаю.
— Только ты пойми меня правильно, — Рогов еще пытается подыскать нужные слова, — и не делай никаких скоропалительных выводов.
— Как всё туманно, — продолжает играть с ним Марта, — но я постараюсь.
Марта пытается придать своему лицу серьезное выражение, но у нее ничего не выходит и она громко прыскает от смеха. Рогова это выводит из себя:
— Это не смешно, Марта, совсем не смешно.
— Что — страшно? — засмеялась она опять, но Рогову не до смеха.
— Для кого-то и страшно, — сказал он, когда Марта перестала смеяться. — Представь себе, что в баре двое подонков пристают к невинной девушке и затем неотступно следуют за ней повсюду. Она убегает от них, они гонятся за ней и хотят убить.
Марта иронически кривит губы:
— Это что, новый сюжет твоего рассказа? Если да, то, как всегда, наивный. Какая невинная девушка? В баре? Зачем ее, невинную, туда понесло? И какой дурак, извини за выражение, будет гнаться за ней, если она им ничего плохого ему не сделала? Девочка просто не пожелала разделить их компанию. За это, Рогов не убивают! Когда ты, наконец, опустишься на нашу грешную землю и перестанешь сентиментальничать? Хотя именно за это ты мне и нравишься.
Рогов попытался пойти другим путем.
— Я, может, не совсем так выразился. Я, собственно говоря,
