свою дочь возможности расти с отцом, лишил тебя спокойствия… Если бы я был рядом, ничего бы этого не случилось.
Осман говорит мне много всего. Просит прощения, отогревает мое застывшее сердце своими словами.
И я понимаю, что не в силах на него злиться. Мы ведь всего лишь люди, наломали дров, что теперь… Будет чем согреться в старости, как любит говорить Мила Захаровна.
— Осман, и ты меня прости, — дотрагиваюсь до его руки. — Я была так на тебя зла. Видеть и слышать не хотела, проклинала в сердцах… Скрыла дочь, боясь, что ты ее отберешь.
— Вы самое дорогое, что у меня есть. — Снова гладит по спине, прижимает к себе, словно пытаясь укрыть от всего мира.
— Мы обязательно все выясним, узнаем все, если ты захочешь.
Я прекрасно понимаю, о чем он говорит, и почему он это говорит. Знает, что рано или поздно я захочу узнать о том, кто мой отец на самом деле.
И я так ему благодарна. Если бы не этот невозможный мужчина, даже не знаю, какой была бы моя жизнь.
— Ну что, идем? — протягивает мне руку Осман и смотрит с огромной нежностью.
— Идем, — улыбаюсь и вкладываю руку в его широкую ладонь.
Теперь все будет по-другому, я знаю.
Теперь будем мы.
Осман
Еду к отцу, чтобы забрать кое-какие вещи и документы. Я не оставлял их в нашей с Зарой квартире, наверное, внутренне не доверяя этой женщине.
И не зря, как оказалось.
Прошла неделя с того сумасшедшего дня, когда Аркадий показал свое истинное лицо Полине.
За эту неделю активность Тагира выросла до максимума. Снова эти жалкие попытки припугнуть меня тем, что он задавит весь мой бизнес.
«Да, ради бога, дави», — думаю я про себя. Жизнь научила меня многому, в том числе и тому, чтобы лишний раз перестраховываться, поэтому угрозы Тагира — всего лишь пустой звук.
Я знаю его подноготную. Знаю, как он промышлял грязными делишками, так что уже передал в компетентные органы всю информацию, которая требовалась. Плюс связь с отцом Полины знатно подпортит ему дело.
Набираю Назара, ну чтобы чисто по-дружески поделиться последними новостями. Если бы не он, то мы бы не смогли поймать отца Полины, и, кто знает, чем бы все закончилось для Василисы.
— Спасибо, что позвонил.
— Слушай, а ты раньше кем работал? Уж больно чуйка у тебя хорошая.
— Давай при встрече все расскажу, разговор не телефонный.
— Понял, брат. Обязательно пересечемся.
Нормальный мужик нормального мужика видит издалека. Я, конечно, дико приревновал к нему Полину, но потом понял, что не стоит — слишком много всего пережила моя женщина, чтобы еще и раздувать из мухи слона.
Прощаемся, кладу трубку. Тут же звонок. Ребята мои докладывают обо всем, что происходит сейчас с отцом Полины.
Черт, как вспомню, как этот гаденыш рушил мир Огонька. Неужели за все эти годы так и не смог по-отечески привязаться к ней?
Хотя, о ком я говорю? Аркадий настолько алчное существо, что был готов продать родную дочь, лишь бы получить барыш побольше.
Сколько он шантажировал Полю с Васькой через своих подставных знакомых? Как изображал мертвеца, будучи живым? Даже мне, человеку, видевшему много, не по себе от таких выкрутасов.
Тем временем дом отца встречает меня непривычной тишиной. Я уже успеваю напрячься, но зря — мама уснула прямо в гостиной, а папа, судя по тому, что дверь открыта, пошел в конюшню, к Ай. Так мы прозвали нашу резвую красавицу, у которой прямо на лбу было белое пятно в виде полумесяца.
— Ай-красавица, ну как ты? — подхожу к ней и глажу по морде, отчего она фыркает и отворачивается.
— Ну, малышка, не сердись. Ты же знаешь, что я не специально.
— Осман, сын? — отец появляется из-за угла, неся впереди себя ведра с водой. — Почему так рано? К добру ли?
— Здравствуй, отец, — забираю у него ношу и наливаю в поилку Ай. — Все хорошо, заехал за вещами.
— Камила, с ней все в порядке?
— Да, не волнуйся.
Смотрю на отца и понимаю, что он осунулся, постарел. Конечно, столько событий пережили, ничто не проходит бесследно. Особенно, когда ты оступился по жизни.
— Осман, я узнал от Камилы… Это правда, ты теперь с Полиной?
— Да, — киваю.
Как бы я не злился на отца, но чувствую, что мне хочется ему рассказать о моей маленькой принцессе. Как-никак, Махдаев-старший — ее дедушка.
— Совсем скоро я познакомлю тебя с твоей внучкой.
Даже Ай замирает, услышав эту новость.
— С внучкой? — отец выглядит удивленным.
— Да. Ее зовут Карина.
Вкратце рассказываю отцу обо всем. Как давно мы с ним не разговаривали вот так, как папа с сыном? А ведь когда-то мы были не разлей вода, но все эти события оставили отпечаток на наших отношениях.
Надеюсь, что теперь все будет по-другому.
Словно в подтверждение этому, отец под конец нашего разговора обнимает меня.
— Прости меня, сын, прости старика. Я не должен был мешать тебе, не должен был впутывать во всю эту грязь Тагира.
— Отец, ты всего лишь человек. Ты думал, что так сможешь спасти дочь. Поверь мне, сейчас, когда у меня есть дочь, я понимаю тебя как никогда.
— Но ты бы не стал так поступать?
— Нет, — мотаю головой. — И хорошо, что теперь это не имеет никакого значения и силы.
Молчим некоторое время, каждый думая о своем. Ай, точно все понимает, тянется ко мне — глажу ее вытянутую мордочку.
— Познакомишь нас с внучкой?
— Обязательно, пап. И с Ай познакомлю, и с вами.
Потом захожу в дом, где мама уже вовсю накрывает на стол.
— Сыночек, — тянется она ко мне, и я обнимаю ее.
Жизнь закрутилась в безумном направлении, что в последнее время даже не было свободной минутки для разговора с мамой — короткие звонки не в счет.
Обещаю заехать к ним на неделе, мысленно предвкушая их радость от знакомства с внучкой. Уверен, что это поможет нам всем сблизиться и войти в колею.
Думаю о дочери и тепло разливается в груди, хочется поскорее ее взять на руки, вдохнуть ее сладкий, молочный аромат.
Она меняется с каждым днем, растет по часам, и я не могу не жалеть
