— Я не была такой уж уязвимой. По крайней мере, не со всяким.
— И тебе не терпелось доказать мне это. Но пусть ты и окружила себя крепостными стенами, которые бы сделали честь Гибралтару, я — человек терпеливый и приготовился грызть твой гранит понемногу, дюйм за дюймом. Опасался лишь минут, когда тебе покажется, что роль монолита не такая уж и интересная. Тебе повезло в один из таких моментов — и слава богу — тебе не попалось ничего более угрожающего, чем твой покорный слуга. Но клянусь тебе, я покрывался холодным потом при мысли, что однажды ты растаешь или распадешься… то есть что там может сделать Стоунхендж,[5] когда решит, что стоять ему надоело… в объятиях какого-то другого человека, которого я мог никогда не повстречать и наверняка бы возненавидел, если бы повстречал. К тому времени, разумеется, я был безнадежно, окончательно влюблен в тебя!
Мери рассмеялась, чувствуя чистое, неподдельное счастье.
— Ты решил, что я снова занялась исследованием мира, когда я сыграла сцену с поцелуем на том вечере… с лейтенантом… Боже мой, как же его звали?
— Моретон. Благослови тебя Бог за то, что ты притворилась, что не помнишь его фамилии.
— Я действительно забыла!
— Хотелось бы поверить. Впрочем, да… Я и вправду подумал, что ты решила воспользоваться первой же подвернувшейся возможностью. Тут-то я и увидел красный свет: если помнишь, я собирался идти к тебе медленно, осторожно нащупывая дорогу. Поэтому я подступил к стене, запасшись электродрелью. Но едва все не испортил, потому что, хоть я и сгорал от любви когда поцеловал тебя, боюсь, ты не очень мне нравилась.
Она кивнула:
— Я знаю. Разница ощущалась. Я очень хотела, чтобы ты поцеловал меня. Но не так. И когда поцелуй оказался таким, словно… ты презирал меня, я тоже не была от тебя в восторге.
— Точно. Забыли про ту ночь. Я еще раз решил подождать знака, что ты вообще когда-нибудь думаешь обо мне не только как о сердобольном боссе. Но даже когда ты, спотыкаясь, выбралась из горящего стойла, чтобы повиснуть на моем мужественном плече, делать вывод о том, что ты всегда будешь выбирать меня, было еще рано.
— К тому моменту я уже выбрала тебя. Но гордость не давала мне признаться, из-за мисс Криспин.
— Тогда это просто ирония судьбы. Ведь именно Леони просветила меня, объявив, что у меня есть шанс. Не стоит благодарить ее за это; великодушие не входит в число ее добродетелей. Но за минуту до отхода поезда, который должен был навсегда увезти прочь выдумку о нашей помолвке, она сказала мне: «Кстати, если ты ищешь, на ком попрактиковаться, твоя лупоглазая Смит встретит тебя с распростертыми объятиями. Потому что, когда я заявила, что ей не удалось скрыть от меня своей маленькой тайны, она не стала отрицать, что влюблена в тебя по самые уши!» Вот и все. Она говорила с ухмылкой, которую мне не терпелось стереть с ее лица. Но поезд уже отходил; я видел Леони в последний раз и уже готовился помчаться сюда, не жалея мотора. И вот я здесь. И ты рядом, и как мы тратим эти бесценные минуты? Бездарно!
Какое-то время спустя Клайв дернулся; мягко отстранил ее и посмотрел на часы.
— Они запаздывают, — неожиданно заметил он.
— Запаздывают? Кто — они?
— Нелли и Барни.
— Нелли? Но… разве она знает?
— Откуда, если я сам узнал лишь час назад? Но признаюсь, я сказал ей, что, если она встретит нас в это время в моем кабинете, ее может ожидать некий сюрприз.
— О, Клайв! Ты… тебе кажется, она будет рада?
— А ты разве сама не догадываешься… — Он оборвал себя и повернулся к двери, так как оба ясно услышали негромкий, но отчетливый стук.
Дверь приоткрылась. За нею стояла Нелли, заглядывая в кабинет, словно заговорщица, явившаяся на тайную встречу. Из-за нее выглядывал Барни. Она вытаращила глаза; оба увидели, как рука Клайва, властная и защищающая, обхватила талию Мери. И тогда…
— Вот это новость, Мери Смит! Этого подарка мне действительно не хватало! — воскликнула Нелли и подбежала смеясь, чтобы обняться втроем.
Свершившийся факт (фр.).
Земельная Опись — кадастровая книга, составленная при Вильгельме Завоевателе (1086).
Scabbard (англ.) — ножны.
Смысл существования (фр.).
Стоунхендж — древнее культовое сооружение близ Солсбери, построенное из монолитных глыб весом до 50 тонн, стоящих попарно и накрытых третьей плитой, образуя два концентрических круга.
