Доблестный победитель, окруженный родными и друзьями, не страшился никого, а уж меньше всего — своего отверженного брата. Эверод набрал в грудь побольше воздуха, наслаждаясь мгновением. Роуэн очень сильно недооценил своего противника.
— Не стоит тебе этого делать, — прошептал на ухо виконту Кэдд.
Эверод не был согласен с ним.
Ни Кэдд, ни Солити не понимали его: они думали, что им движет ревность. Нет, его чувства были сложнее. Друзья не осознавали до конца, чего ему стоили дьявольские козни Жоржетты. За свою невинность он и гроша ломаного не дал бы. Будь его воля, он истратил бы эту невинность на какую-нибудь коровницу или на первую приглянувшуюся ему шлюху из тех, что продают свои пышные телеса в кабаках.
Жоржетта совратила его отчасти из похоти и жажды власти. Ее подлинная цель, однако, была столь отвратительна по своей безжалостной жестокости, что даже он мог так никогда и не разгадать глубоко скрытых пружин поведения этой женщины. Многие годы Эверод обдумывал зловещие действия своей мачехи.
Теперь, задним числом, ответ напрашивался сам собой. Жоржетта считала, что он представляет угрозу для нее. В те первые месяцы Эверод интересовался новой женой отца и осторожно подглядывал за нею. Однажды он увидел, как она целовалась с конюхом. Двенадцать лет назад Эверод был на стороне своего отца, и с годами эта связь только окрепла бы. Из боязни, что он может рассказать отцу об увиденном, Жоржетта обратила свои неуемные аппетиты на самого Эверода. Она играла на его гордости и проснувшихся желаниях, и юноша поддался ее сладким чарам, позволил графине втянуть себя в предательство, которого отец ни за что не простил бы ему и которое едва не стоило Эвероду жизни.
А Маура?
Пожалуйста, не надо!
Она не произнесла этого, как давеча, когда игриво пыталась отговорить его идти за нею в зал. Виконт угадал эти слова в ее затуманенных слезами глазах и отвел свой взгляд, как бы отгораживаясь от Мауры.
По каким-то ему самому пока неясным причинам Жоржетта хотела выдать Мауру за его младшего братца. Для леди Уоррингтон было важно, чтобы этот брак состоялся. Настолько важно, что Эверод столь же твердо вознамерился лишить ее этого выигрыша. Его братец не женится на Мауре Кигли.
За его месть Маура заплатит своей честью.
— Конечно, нашлись, Роуэн Лидсоу! — начал Эверод, и голоса окружающих смолкли. — Поздравляю тебя, брат! Твоя избранница великолепна. — Не глядя Мауре в глаза, Эверод сделал жест в ее сторону. — Она прекрасна… образованна… чистых кровей… и кожа у нее нежная-нежная, мужчине так и хочется ее гладить и бормотать нелепые стишки. — Он еще выше поднял бутылку вина и усмехнулся Жоржетте. — Я интимно знаком с ее выдающимися качествами, — промурлыкал Эверод теперь уже без запинки. — Она подарила мне свою невинность со щедростью и вдохновением, которые ты сможешь оценить, когда и сам будешь ее…
Кулак Роуэна врезался в его челюсть.
Виконт, шатаясь, отступил на несколько шагов, наталкиваясь на свидетелей нового скандала вокруг семьи Уоррингтонов. Кто-то помог ему устоять на ногах. Издалека Эверод услышал, как визжат дамы; в бальное зале воцарилось крайнее смятение. Отец схватил Роуэна сзади и с немалым трудом его удерживал. Жоржетта наблюдала эту сцену, вцепившись пальцами в лиф платья; она не скрывала сильного волнения и, похоже, была изрядно напугана.
Мауры и след простыл.
Эверод потер ушибленный подбородок, отыскивая ее глазами. У него на губах был привкус крови, но он ни за что не признался бы, что удар был болезненным.
— Ты, младшенький, дерешься как изнеженный щенок. Если хорошенько подумать, то ты, может быть, и не сумеешь справиться в постели с такой женщиной, как Маура…
Роуэн издал вопль, вырвался из рук Уоррингтона и ринулся на брата. Эверод только того и хотел. Уже одного намерения Роуэна жениться на Мауре было вполне достаточно, чтобы умыть кровью его смазливую физиономию. Эвероду очень хотелось толкать, колотить и щипать его, пока от Роуэна и мокрого места не останется.
Чтобы оттащить его от брата, потребовались объединенные усилия Солити, Рэмскара и Кэдда. Еще два джентльмена помогали Уоррингтону удерживать Роуэна. Братец буйствовал, размахивал кулаками и требовал, чтобы ему дали волю.
— Довольно! — загремел Солити на Эверода. — Все кончено. Ты сделал то, ради чего пришел.
Солити участвовал в бесчисленных потасовках и дуэлях, и его снисходительный тон выводил Эверода из себя, а виконт был не в том настроении, чтобы выслушивать ханжеские поучения.
— И для чего же я пришел сюда, ваша светлость?
В зеленых глазах Солити вспыхнуло бешенство, губы его задергались. Эверод напрягся, ожидая, что друг сейчас уложит его одним ударом.
— Для того чтобы отомстить своим родственникам, хотя, на мой взгляд, ты наказал не того, кого надо бы.
— Что ты понимаешь? — мрачно отозвался виконт. Маура была его возлюбленной, а втайне готовилась стать женой его младшего брата.
— Я понял одно: ты объявил на весь свет, что Маура Кигли, дочь лорда и леди Кортвилл, по доброй воле стала твоей подстилкой. Если говорить начистоту, Эверод, лучше уж ты бы ей горло перерезал!
— Biche-sone![24] — еле слышно выдохнул Эверод, не понимая толком, к кому он это относит — к Солити или к самому себе.
Резким рывком освободившись из рук благонамеренных друзей, Эверод нетвердой походкой побрел подальше от своих родственников, которые все еще посылали проклятия в его адрес.
Маура впоследствии не могла вспомнить, как ей удалось пройти через огромный бальный зал. Одно мгновение она смотрела на Эверода, мысленно умоляя его опровергнуть ее тайные страхи: она для него ничего не значит, он только хотел с ее помощью причинить зло семье. А в следующий миг Маура уже открывала дверь, ведущую в холл особняка.
Схватившись рукой за горло, девушка судорожно глотала воздух, молясь о том, чтобы не упасть в обморок и тем не усугубить свое унижение. Те, кто проходил мимо, бросали на нее взгляды и перешептывались, но никто не остановился поинтересоваться, не стало ли ей дурно.
Ах, как болит сердце!
Боль была нестерпимой. Ослепшая от слез, Маура поднесла руку ко рту и всхлипнула.
— Маура!
Она слышала, как кто-то несколько раз повторил ее имя, прежде чем начала приходить в себя. Кто-то уже обнимал ее. Маура заморгала, стараясь рассмотреть, кто это.
То была Килби.
— Маура, что случилось? — ласково спросила герцогиня.
Она не присутствовала при том, как Эверод осуществил свою месть? Виконт был безжалостен и хорошо рассчитал удар. Килби пропустила сцену, достойную какой-нибудь пьесы. Мауру охватила истерика, и в ее горле заклокотал неуместный смех.
