Робкие касания тонких пальчиков и округлую упругую грудь в моей руке.
Жмурюсь. Это все не про меня. Меня не ведет от женщин. Вынимаю из кармана телефон и рассматриваю в раздумьях экран. Затем открываю файл.
Досье на Алину Вишневскую. Вся подноготная. Пролистываю файл. Даже фотографии имеются.
Умненькая девочка, красавица, отличница, скромница из глубинки. Единственная дочь. И ни одного пятна на репутации. Все пробили.
Пометка внизу — в связи с мужчинами не замечена, вызывает хищную ухмылку.
Еще бы.
До меня крошка была нетронутой. Не зашитой, а именно чистой. Душой и телом. Когда все пробовал, умеешь различить.
Закрываю файл. Открываю вызов. Хочу позвонить. Подушечку пальца колет от желания. Одно касание и ее голос…
Хочу услышать.
Но рациональная часть меня останавливает.
Что я могу предложить этой девушке? Контракт. Секс. Деньги. Услуги, которые она будет оказывать по щелчку пальцев.
Не хочу. Этого. Нежный образ чистоты хочется сохранить, а не ломать, прогибая под мою реальность.
Прикрываю веки. Делаю последний вдох ослепительно сладостной сакуры.
Распахиваю глаза и возвращаюсь в свой привычный мир.
Телефон вибрирует в руке, и я отвечаю не глядя.
— Ты ввязался в войну, брат.
— Знаю.
Ухмыляюсь и отключаю звонок. Время больших игр пришло.
63
Алина
Выхожу из туалета ровно после того, как девушка покидает уборную. Меня шатает. Дурная реакция. Наверное, беременность и гормоны мешают.
Переспали со мной и выкинули из своей жизни чего мне удивляться. Разум долбит одно, а вот сердце заходится в болезненных судорогах мне не все равно.
Опять умываюсь. Факт в том, что мне не все равно.
На этом все. Забираю сумку и выхожу в коридор, иду в зал, только на повороте хо иду совершенно не в сторону столиков, а наоборот на выход, но здесь меня ждет неудача.
Рука смыкается на моем локте, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть задумчивое лицо декана.
— Я не хотел обижать вас, Алина.
Киваю на его слова, но пора заканчивать этот фарс.
— Я не собираюсь…
Говорю фразу, а затем резко осекаюсь. У меня воздух заканчивается. Перестаю слышать, что говорит декан. Не понимаю ни слова. Глохну. Так же, как в туалете. Но сейчас тону. Иду на дно. Под прицелом такого знакомого леденящего кровь взгляда.
Я вижу только одного мужчину. Высокого. Мощного. В идеальном костюме. Он вообще весь идеальный. Всегда. Во всем.
Меня словно стрелами прошивает. Парализует. Этот взгляд вбивается в поры, проникает под кожу, выжигает.
Все такой же холодный. Неприступный. В окружении множества людей, который бросают на него восхищенные взгляды.
Это не мираж. Щипаю себя за ладонь. Боль есть, а призрак не рассеивается.
Лекс смотрит на меня, лишь секунду. Контакт глаза в глаза. Как искра. Как удар. Когда кровь вскипает в жилах. И сердце бьется через раз.
Затем звуки начинают доходить.
— Алина… Алина ты слышишь меня? — вонзается в сознание голос декана, и я лишь киваю, прикусываю губу и наблюдаю за профилем мужчины.
Моего первого. Моего единственного. Того, кто взял девственность и заодно и отнял часть души.
Никто для него. Ничто. Он даже не улыбнулся. Не кивнул. Не поприветствовал легким движением руки.
Ничего. Никто. Я знала. Это правда. Это реальность.
— Все хорошо…
— Ты побледнела, — декан поднимает руку и касается моей щеки, проверяет мое состояние, как врач, а я в таком шоке, что даже отшатнуться не могу и именно в этот момент, Ставров, беседующий с нашим ректором, снова поворачивает голову в мою сторону.
Цепляет жест декана, но ничего не меняется в его лице пустота и лишь кивок в стону ректора, который улыбаясь поднимает руку и громко зовет.
— Филипп Константинович, можно вас?
Декан оборачивается и рука, что лежала на моей щеке исчезает ровно для того, чтобы схватить мою руку.
Видимо понимает, что я в шаге от того, чтобы бежать отсюда. Так далеко, как только можно.
Чем дальше от Лекса, тем лучше. Обида душит. Потому что женщина из туалета. Та самая, что победно вещала о своем скором браке подходит к Ставрову и становится рядом с ним.
А у меня сердце в кровь. Душа в осколки. Я не должна. Не должна так чувствовать. Не имею права. Случайная ночь. Для него никто.
Но от этого не менее обидно и больно. Глаза жжет. И я дышу. Прихожу в себя, чтобы убрать свои чувства далеко, чтобы оставаться все в таком же заторможенном шоковом состоянии.
Декан тянет меня за собой. Умный мужчина. Предусмотрительный. Ему не нужно, чтобы его спутница убегала от него на глазах у всех. Он выдерживает свою роль предупредительного спутника. Держит меня за руку, а вторая ложится мне на талию. Словно в танце ведет, но пальцы у него сильные. Держат. Не вырваться.
Да и к черту!
— Филипп Константинович, как хорошо, что и вы здесь. Покровитель нашего университета, меценат и мой хороший друг Александр Владиславович как раз дал согласия на утверждение вашего совместного проекта с испанцами. Покупка всего необходимого оборудования будет спонсирована из фонда чьим руководителем является наш глубокоуважаемый друг.
Ставров выслушивает сладостную тираду ректора и не ведет и бровью.
— Вы не поверите, так счастлив подобной новости! — восклицает Филипп Константинович, — тянет руку и пожимает ладонь миллиардера, трясет ее и выглядит на фоне двухметрового магната как-то слишком комично, даже жалко.
Они все. Словно массовка, а главный на сцене все это позволяет.
— Александр Владиславович курирует несколько университетов. Иногда его даже удается заманить на мастер — классы. Его открытые лекции по бизнесу вызывают ажиотаж. Жаль медицина не ваша стезя, но вы бы были врачом от бога.
Ректор буквально светится. Чувствуется, что он расположен к миллиардеру и это не из — за денег, а есть что-то еще.
И это подтверждают следующие слова:
— Отец Александра Владиславовича, мой старый армейский друг. Вместе боевые задачи исполняли. Я военным хирургом был и однажды осколки из ноги Славы вытаскивать пришлось.
Ректор кивает. Словно приходя в себя от старых воспоминаний. А Лекс переводит взгляд на меня. Скупой светский жест. Обращает внимание на спутницу декана.
Но смотрит так, что душа в пятки уходит. Ни один мускул не дрогнул на лице, но мне почему-то кажется, что мне ледяные иглы вбивают под ребра.
— Моя спутница, Алина Вишневская, — неловкое молчание нарушает голос декана.
— Алина была свидетельницей со стороны невесты, — находится ректор и продолжает приторно улыбаться, а я смотрю в глаза Лекса, и обида жжет изнутри.
У него что проблемы с памятью, или я столь незначительный эпизод, что он даже не признал меня… пришлось ректору напоминать.
* * *
Предположения?)
