такой белый и пушистый, зачем мне прислали сообщение? Ты мной, Александр, воспользовался. Чем ты лучше Плетнева? Тот, сделав подлость, признавал ее, но никогда не оправдывался. – Карина понимала, что услышав его «исповедь», говорит сейчас полную чушь, которая не имеет ничего общего с ее мыслями, но ее «понесло». – Дело ни в твоих прежних наклонностях, а в том, что я не смогу их принять. Я подам на развод.
– Что? Что ты сказала? – спросил Гринев. – Ты кем себя возомнила? Может ты Господь Бог? Ты вообще слышала, о чем я говорил? Я вывернулся перед тобой наизнанку, а ты мне грозишь разводом, даже не пытаясь вникнуть в сказанное мной. Не смей меня ни с кем сравнивать! – гневно крикнул он и наотмашь ударил ее по лицу. Она приземлилась на кровать и потеряла дар речи. Никто и никогда не поднимал на нее руку и уж тем более не бил по лицу. Гринев обхватил голову руками и отошел к окну, понимая, что совершил непростительную ошибку. – Ты прости меня, Карина. Прости, я не знаю, как это вышло, – сказал он, присаживаясь рядом с ней на край кровати.
В спальню вбежали, напуганные криком отца Максим и Соня.
– Что случилось? – спросила Карина, садясь на край кровати и обнимая детей. – Папа немного повысил голос. Он просто ребята расстроен. Ничего страшного не произошло. Мы не ссоримся. Там посуда осталась после обеда в мойке. Поможете? – говорила она, и голос ее слегка дрожал. Она дождалась пока дети выйдут и закроют дверь. Щека «горела». – Успокоился? Я все поняла: тебе не важен статус женатого мужчины и твое прошлое не касается нашей семьи. Мне развод не нужен, но жить с тобой я не буду. Меня устраивало все до сегодняшнего дня. Из дома я могу съехать, машину вернуть, – она чувствовала, что боль нарастает. – Видишь ли, я никогда не хотела казаться лучше, чем я есть, не притворялась, не играла роли, а главное не лгала. За это я получила в награду пощечину? Возможно, я не права, сказала лишнее, обидела тебя, но это были слова, а ты предпочел донести мне свою правду другим способом. Почему ты не сказал мне всего этого раньше? Не нашел повода или не хватало слов?
– Ты думаешь, я идиот и не понимаю того, что ты в данный момент чувствуешь? Ошибаешься. А чтобы ты сказала, если бы я получил сообщение подобного рода и сделал вывод, что Нина появилась в нашем доме по этой причине? Молчишь? Ты меня не слышишь, Карина. Тогда напряги память и вспомни, что в нашей с тобой жизни было не так? Что в моем поведении или действиях было противоестественным? Тебя все устраивало, как и меня. Зачем мне нужно было это испортить? Какой смысл? Это «письмо счастья» не что иное, как повод нас рассорить, поселить в душе сомнение.
– Возможно, ты прав. Извини. – Она чувствовала, что с ней и ребенком что-то не так, но не могла понять что. Свое состояние она не списывала на неприятный разговор, но страх уже поселился в душе. Карина поднялась, почувствовав влагу между ног, и прошла к плательному шкафу, доставая одежду. Гринев заметил у нее на подоле платья небольшое красное пятно.
– Карина…
– Помолчи! Я чувствую и знаю. Ты отвезешь меня в город или вызывать скорую? – спрашивала она, меняя платье и белье не стесняясь Гринева. Сложила в сумку смартфон и какие-то вещи. Медленно, слегка согнувшись, подошла к двери. – Ребята, мне нужно в больницу, что-то мне плохо. Слушайтесь папу и Нину. – Видно было, что слова ей даются с трудом. – Я позвоню вечером мои хорошие, – сказала она, целуя их по очереди.
– Что я могу сделать? – спросил Гринев, помогая ей сесть в машину.
– Молись! – чуть слышно ответила Карина, опуская спинку сидения.
Всю дорогу они ехали молча. Наблюдая за женой в зеркало, Гринев видел, как ей плохо. Доставив жену в клинику, он позвонил Нине и остался ждать. Взяв все анализы, Карину осмотрел доктор, а делая УЗИ, поинтересовался: где и кем она работает, как и что в данную минуту чувствует, и кто ее доставил?
– Доктор, говорите без предисловий, по существу и как есть. У Вас на лице написано, что хорошего сказать нечего, поэтому не тяните, – попросила Карина. – Я сама врач и прекрасно понимаю, что не все можно сказать больному, но иногда это необходимо для его пользы. Я потеряю ребенка?
– Карина Анатольевна, мне очень жаль. Вы его уже потеряли. Сердцебиение не прослушивается, результат УЗИ неутешителен. Судя по анализу, начался процесс разложения. Ваш малыш мертв не менее суток. Вызывать искусственные роды – нет времени. Мы должны делать либо кесарево сечение, либо, что хуже на таком сроке, аборт, чтобы не допустить заражение. Ребенка уже потеряли, можем потерять и Вас. Есть утешительный момент: неполное раскрытие матки. Мне не нужно Вам этого объяснять?
– Я Вас поняла. Делайте так, как считаете нужным, – сказала Карина чуть слышно. – Истерик не будет. У меня дома двое детей, они в таком возрасте, когда мама нужна. Работайте, – она закрыла глаза и на щеках показались две тонкие дорожки слез.
Она пришла в себя и вспомнила, что находилась на столе слишком долго. Воспоминания были короткими и обрывистыми, но она помнила, что испытывала схватки, а значит, кесарева сечения не было. Провела рукой по животу и не почувствовала признаков оперативного вмешательства. «Тогда почему я отключилась?» – подумала она и открыла глаза. Рядом с ней сидела медсестра.
– Как Вы себя чувствуете? – спросила она, глядя на свою пациентку.
– Пока не знаю, – тихо ответила Карина. – Как все прошло?
– Я приглашу доктора, и он Вам обо всем расскажет, – сказала девушка и вышла из палаты.
В палату вошел доктор, взял стул, поставил его рядом с кроватью Карины и присев, взял ее за запястье, считая пульс.
– Карина, все, что случилось, нужно пережить. Я знаю, о чем говорю. У Вас двое детей. Подумайте о них, о супруге. Сейчас каждый из них подсознательно считает себя виноватым в том, что произошло. Чем дольше Вы будете переживать гибель ребенка, тем дальше Вы будете отдаляться от детей, а они от Вас. Подумайте об этом. В том, что случилось, Вашей вины нет. Клиника просмотрела на последнем УЗИ, которое делалось три дня назад, отслойку плаценты. Это она лишила ребенка возможности дышать. Плод на этом сроке не так активен, и Вы могли не испытывать некоторое время дискомфорта, боли. Ваш организм хорошо реагирует на инфекцию, что и произошло. У Вас есть все основания
