О чем они говорили с графом? Да как обычно, о всяких милых пустяках, но каждое его слово казалось ей значительным — в конце концов, он был образованным мужчиной, к тому же старше ее годами. Тем не менее в его тоне не было снисхождения к милой болтовне молодой девушки, напротив, он, похоже, восхищался проницательностью и свежестью ее суждений.
И самое главное — он решительно не походил на несчастного влюбленного и не пытался через головы соседей наблюдать за Синтией Лауэй.
«Неужели я вообразила себе, что он вот-вот сделает Синтии предложение? Разве я могла так ошибиться? Я же всегда сразу замечала, если кто-то из моих знакомых начинал оказывать друг другу знаки внимания… Правда, я уже один раз не смогла предугадать помолвку Маргарет и капитана Бенкрофта…» — таковы были мысли Вирджинии, когда после ужина продолжились танцы.
— Вы избегаете меня, мисс Кинтл, — виконт Тэннер настиг Вирджинию, когда она после скучного танца с Джоном Саттерфилдом снова пыталась найти ключ к секрету Грааля на картине младшего Бенкрофта.
— На балу все обычно очень заняты, сэр.
Улыбкой она постаралась скрыть неловкость.
— Я скоро должен уехать, — сообщил виконт с грустным видом. — Моя семья настаивает на немедленном возвращении.
— Вероятно, они соскучились без вас.
Вирджиния старалась делать вид, что стена с изображениями ничуть ее не интересует.
— Мать нашла мне невесту, — еще более уныло сказал виконт.
— В таком случае, вероятно, мне стоит вас поздравить?
Девушка едва скрыла облегчение.
Тэннер не ответил на ее вопрос, вместо этого он задал свой:
— Вы пробудете еще какое-то время в Хемсли, не правда ли?
— Именно так, сэр, — его невежливость удивила Вирджинию.
— А потом, как я слышал от Чарльза Бенкрофта, вы собираетесь вместе с родственниками посетить какой-нибудь курорт.
— Да, мистер Тэннер, мой отец еще не решил, какой, но, скорее всего, это будет традиционный Бат.
— Мисс Кинтл, могу ли я просить разрешения навестить вас в Бате? Я бы мог прогуливаться с вами по набережной, познакомиться с вашими сестрами, о которых вы столько рассказывали, и побеседовать с вашим батюшкой, лордом Кинтлом…
Вирджиния оценила осторожность молодого джентльмена. Он намекнул на возникшее у него определенное намерение, но при этом не сказал ничего такого, что могло обернуться против него и поставить его в щекотливое положение. Сейчас Вирджинии надлежало ответить так же изящно и при этом недвусмысленно высказать свое мнение по этому вопросу.
— Я думаю, сэр, — медленно начала она, — в Бате мы будем держаться обособленно и вряд ли станем принимать гостей. Дело в том, что Маргарет тоже поедет с нами, и мы окажемся вынуждены соблюдать правила, диктуемые трауром. Поэтому, полагаю, нам с вами лучше по-дружески проститься в этом милом городке. Тем более что вы, учитывая планы вашей матушки, уже не сможете так свободно располагать своим временем, как теперь, когда гостите в Хемсли.
Виконт Тэннер понимающе кивнул, поцеловал ей руку и устремился к выходу из залы. Вирджиния смотрела ему вслед, пока к ней не подошел вездесущий Чарльз.
— Неужели ты отвергла беднягу Хью?
— Непохоже, чтобы ты ему сочувствовал, — резко ответила Вирджиния, недовольная собой и готовая сорвать досаду на верном друге.
— Я, подобно брату Уолтеру, не думаю, что ты — то сокровище, которое может принести заполучившему его джентльмену покойную, размеренную жизнь, — невозмутимо заявил Чарльз. — Не смотри так сердито, ты очаровательна, даже когда дуешься, но Тэннеру нужна другая жена.
— Его матушка уже об этом позаботилась, — все еще сердито сказала юная леди.
— Да, я слышал об этом от лейтенанта. Похоже, новая невеста должна устроить виконта. Суля по письму его матери, она достаточно хороша собой и гораздо более сговорчива, нежели мисс Барлоу.
Вирджиния не собиралась долго сердиться на молодого Бенкрофта. До сих пор мисс Кинтл предпочитала не допускать серьезных ухаживаний со стороны джентльменов, которыми не была хотя бы мало-мальски увлечена, и сейчас понимала, что прибегала к обществу мистера Тэннера чаще, чем следовало, как к некоему спасительному лекарству от сердечной боли, как к панацее против несчастливой любви. Да еще эти уроки танцев, сблизившие ее с виконтом…
Словом, по совести говоря, ей было в чем себя упрекнуть, и осознание своей вины сделало ее более кроткой. До самого объявления о начале церемонии снятия масок она танцевала с теми кавалерами, кто ее приглашал, улыбалась и кивала ровно столько, сколько нужно, и даже не посматривала нетерпеливо на распорядителя бала, ожидая, когда же он подаст сигнал к кульминационной части праздника.
Именно потому наступление этого момента она восприняла как само собой разумеющееся событие, в отличие от примерно половины гостей, измученных нетерпением до такой степени, что они осмелились едва ли не подвергнуть критике живые картины, в особенности ангела в исполнении супруги викария.
Вирджиния постаралась встать так, чтобы было хорошо видно как выходящих в центр залы кавалеров и дам в масках, так и картину с замком, в надежде, что что-то из услышанного поможет ей опередить других гостей в раскрытии тайны. Граф Кларендон оказался довольно далеко, но время от времени многозначительно поглядывал на Вирджинию.
Распорядитель бала начал по очереди приглашать маски в центр залы, и веселье началось. Кроме нескольких рыцарей и фей, а также колдуна Мерлина, которого изображал доктор Венстер, гости не смогли никого узнать, да и сами обладатели костюмов признавались в слабом знании истории персонажей, которых они представляли. Множество шуток и взрывы смеха отвлекали от скрытых в выступлениях подсказок, но Вирджиния заметила, как дама с лейкой произнесла ту же фразу, что была прочитана ею и Кларендоном в первой записке, а господин с инструментами садовника озвучил содержимое послания, хранящегося внутри тыквы. Все это было известно Вирджинии, и она с нетерпением ожидала, когда выступит король.
Элиза Лауэй сняла свою маску, и по зале раздался изумленно-восхищенный вздох. Как оказалось, Гиневру узнали лишь немногие, а рыжие кудри необыкновенно шли черноглазой живой Элизе. Не говоря уж о восторге, вызванном ее храбростью — ведь больше никто из дам-масок не осмелился так решительно изменить свой образ.
Уолтер Бенкрофт вышел рука об руку с королевой и снискал немало благосклонных взглядов и томных вздохов. Даже Вирджиния готова была признать, что ее самый нелюбимый родственник умеет произвести впечатление. Впрочем, она не стала очень уж внимательно рассматривать Уолтера, ей гораздо важнее было расслышать все, что он скажет.
