– Пряная ветчина недельной давности, – предупредила Хэдли хриплым со сна голосом. – Что ты делаешь?
Лоу оглянулся через плечо и выпрямился. Какая жалость, ей так нравился прежний вид. Но ленивая улыбка на его губах возместила потерю. Отросшие песчаные волосы на затылке спутались и блестели в ярком свете. Он убрал с глаз длинную прядь и закрыл дверцу холодильника.
– Готовлю завтрак, – ответил Лоу, скрестил руки на широкой груди и облокотился на холодильник.
– В голом виде?
Он лениво пожал плечами.
– Почему бы и нет?
В самом деле. Ходячая порнография прямо на кухне. Хэдли приблизилась, чувствуя себя богатой туристкой на сафари, пытающейся разглядеть пасущуюся газель.
– В три ночи?
– Умираю с голоду.
– Я тоже, – призналась Хэдли.
Его глаза сверкали весельем.
– Все стоны и ласки исчерпали мои телесные ресурсы.
– Да уж, – прошептала она, чувствуя тупую боль между бедер.
Лоу покачнулся и чмокнул ее в лоб, просто и нежно, будто делал так годами. Хэдли почувствовала неповторимый запах его кожи и глубоко вздохнула. Лучше, чем лилии у кровати. Лучше чего бы то ни было.
Его оценивающий взгляд скользнул по ее халату. Лоу удовлетворенно хмыкнул и почесал затылок.
– Кстати, я помыл посуду.
– Не нужно было, – немного смущенно ответила Хэдли.
– Но кому-то надо было это сделать. Почему у меня такое чувство, что ты не занимаешься домашним хозяйством?
– Потому, что это правда, – призналась Хэдли, касаясь пальцами ног его пальцев. У Лоу был потрясающий подъем. – Я не стану извиняться за семейное богатство. Я же не бью баклуши, а работаю. И кстати, грязная посуда осталась после моей готовки, поэтому не так уж я безнадежна на кухне. Могу поджарить тост и сделать чай.
Лоу пошевелил большим пальцем в ответ, проводя по ее ступне.
– И почистить апельсины.
– И почистить апельсины, – согласилась она с улыбкой.
– Ну, вместе мы сможем что-нибудь сотворить, потому что если ты приготовишь нам чай и тосты, я поджарю омлет. – Лоу посмотрел на мурчащий пушистый комок, пытавшийся пролезть между их ногами. – На троих. Или скормим коту пряную ветчину и посмотрим, превратится ли он в Пятого?
– Хвастун. Вы двое настолько спелись, что скоро ты сбросишь меня с кровати и устроишься под одеялами в обнимку с Четвертым.
– Ни за что, пока ты жива. – Лоу мимоходом легонько провел пальцем по бедру Хэдли, отчего у нее под шелковым халатом побежали мурашки. – Мне больше по вкусу твои коготки.
Она поставила чайник на плиту и вытащила небольшую металлическую банку из набора «МУКА-САХАР-КОФЕ-ЧАЙ». В сосуде с надписью «КОФЕ» лежали лишь монетки и гвозди. Лоу нашел железную сковородку и спичкой зажег плиту.
– Кстати, чуть не забыла: твой ожог выглядит намного лучше, – заметила Хэдли, кивая на его руку.
– К счастью, поблизости оказалась опытная медсестра, которая забинтовала его как надо.
Хэдли усмехнулась и поставила две пустые чашки на блюдечки.
– Очень странно в пятницу ночью на кухне готовить завтрак в компании голого мужчины, – заметила она, насыпая заварку и украдкой разглядывая его тело. – Странно, но приятно.
– А что бы ты делала без меня?
– Спала. Или, принимая во внимание события прошедшей недели, напрасно пыталась бы уснуть в отцовском особняке. Если бы мне пришлось провести еще одну ночь в том печальном мавзолее, я бы с ума сошла.
– Вряд ли доктор Бэкол хочет, чтобы ты за ним ухаживала.
– Ты, конечно, прав. – Хэдли поставила на место банку чая и сунула кусочки хлеба в электрический тостер. Она наклонилась и взяла Четвертого, который лениво устроил свои передние лапы на ее плече. – Ты уже посмотрел пиктограммы?
– Для третьей канопы я сузил список до нескольких имен. – Лоу отрезал кусок масла и бросил на сковородку. – Готова вернуться к нашему заданию?
– Если хочешь, можем начать завтра. Я свободна на выходных. – Хэдли хотелось, чтобы Лоу остался с ней. Такие желания были для нее удивительно новы, и, переборов свою фобию прикосновений, она чувствовала себя как ребенок, впервые попробовавший сахар – лучилась от радости, счастья и изумительно теплого удовлетворения.
И этого было недостаточно.
Хэдли хотелось большего. Того, что уже испытала, и нового опыта. Узнать, каково просыпаться в его объятиях, принимать с ним ванну, ходить на рынок и закупать еду, чтобы забить холодильник и буфет.
Глупости.
Лоу разбил яйца на горячее масло и сообщил имена, которые подошли пиктограммам. Они с Хэдли поспорили о значениях одного из символов. И приготовив скромный поздний ужин, она сняла Четвертого с плеча, радуясь, что есть план на завтра.
Они поставили горячие чашки и тарелки на круглый столик у окна, выходившего на спящий город. Лоу посмотрел на пару отполированных стульев, задвинутых под стол, и попробовал их передвинуть поближе друг к другу.
– Вот те раз, у тебя все же есть вещи, не прибитые к полу.
– Не смейся. Ты удивишься, что Мори могут сотворить с парочкой стульев и оконным стеклом.
– Я больше переживаю из-за сковородки и ножей в ящике стола.
– Со мной лучше спорить только в спальне.
– Я с радостью проверю твой совет на практике, – поддразнил ее Лоу, провожая к стулу.
Пока они наслаждались импровизированной трапезой, Хэдли скармливала Четвертому кусочки под столом и расспрашивала Лоу о семье. Он рассказал, как его родители иммигрировали из Швеции, как основали небольшую рыболовную компанию, которая стала успешной. Как после вступления в силу закона Вольстеда его отец решил рискнуть всем, переделав половину своих лодок для перевозки контрабанды. Но когда она спросила Лоу о детстве, а потом про Адама и его дочь, что-то в нем изменилось.
– Не хочу лезть не в свое дело, – заметила она, погружая кусочек тоста в смесь из апельсина и яичного желтка.
Несколько секунд Лоу молчал.
– Похоже, придется рассказать. Ну, вообще, это необязательно, но мне хочется поделиться.
Когда Лоу опять замолчал, Хэдли попыталась его разговорить:
– Дело касается Адама?
– Скорее Стеллы. – Он постучал вилкой по тарелке. – Есть небольшая вероятность, что она моя.
Хэдли затаила дыхание, размышляя над его словами:
– Твоя… дочь?
Лоу тяжело вздохнул.
– Мы с Адамом учились в одном классе в начальной школе. Мириам была на год младше. Мы все дружили, но в подростковом возрасте многое изменилось. Мой отец хорошо зарабатывал, так что мы переехали в другой район в дом получше. Я завел новых друзей, а Мириам и Адам стали встречаться. После окончания школы, я уехал учиться в колледж, а они остались дома и поженились.
