Анджелика вытерла руки, натянула на себя выцветшую голубую футболку и резким движением открыла входную дверь.
Боже мой! — Она застыла как вкопанная, испуганно уставившись на человека, который стоял перед ней. — Райли.
Привет. — Несмотря на невыносимую жару, он выглядел свежим, как прохладительный напиток, который только что достали из холодильника. На нем были, атласная футболка цвета слоновой кости с V- образным вырезом, слаксы цвета хаки и коричневые кожаные сандалии, которые стоили больше, чем месячная квартплата Анджелики.
Что тебе нужно? — Его подчеркнутая элегантность заставила ее почувствовать себя неряхой.
Я могу войти? — вежливо осведомился Райли.
Нет, — резко ответила Анджелика.
Райли не послушался и шагнул вперед. Если бы она не посторонилась, то прижалась бы к нему всем телом.
С трудом, сдерживая раздражение, Анджелика отступила. Запах одеколона — неуловимый, роскошный, мучительно волнующий — ударил в ноздри. Анджелика стоически пыталась не замечать его. Скрестив руки на груди, она повернулась к Райли лицом, намеренно оставив дверь открытой.
Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, — громко проговорила она, недвусмысленно глядя на дверь.
Резкий тон ее голоса насторожил Космо, который спал в комнате у окна. Собака подняла свою большую, лохматую голову. Дружелюбный пес бросил на Райли оценивающий взгляд. Он понял, что гость не представляет никакой опасности, опустил голову на пол и заснул.
Нам нужно поговорить, — сказал Райли.
Не стоит, — холодно ответила Анджелика.
Нет, стоит. — Райли окинул взглядом комнату Анджелики, ненадолго задержавшись на маленькой стойке, отделявшей кухню от жилой комнаты. Затем медленно осмотрел все остальное и вновь взглянул на Анджелику. В этот момент он вспомнил, какой она была в ту ночь, когда они были здесь вместе. Он вспомнил, как раздел ее до лифчика и трусиков, поднял на вот эту самую стойку. Он вспомнил, как она сжала его бедрами, откинула голову назад, распустила волосы, как он горячими губами ласкал ее нежную шею.
Анджелика так разволновалась, что едва не упала в обморок.
Послушай, — сказала она сиплым голосом и откашлялась. — По-моему, я ясно сказала в прошлый раз. Я не хочу тебя видеть.
Ты была не права.
В чем я была не права?
Сейчас уже поздно. Ты, должно быть, очень устала. Ты весь день провела на ногах. Мне не следовало приходить к тебе так неожиданно.
Неужели Райли Форчен извиняется? Анджелика насторожилась.
Мне следовало бы подождать и выбрать более подходящее место и время для нашего разговора. Я утомляю тебя. Прости. Но я всю неделю тщетно пытаюсь поговорить с тобой.
Ты не должен был терроризировать меня на работе, пытаться купить меня. — Эти слова прозвучали неожиданно для нее самой.
Райли удивленно посмотрел на нее.
Я вовсе не собирался ни терроризировать, ни покупать тебя. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что я не оставлю тебя в покое, пока ты не согласишься стать моей женой.
Невероятно, но Анджелика вдруг почувствовала себя виноватой. Какая-то часть ее все еще была вне себя оттого, что он решил, между прочим, ненадолго заскочить в ее жизнь. Но была и другая, без сомнения, самая глупая, часть ее существа, которой очень льстило, что Райли Форчен потратил столько усилий, чтобы разыскать ее, и послать ей все эти цветы и роскошные ювелирные украшения.
Анджелике льстило это не потому, что она думала, будто заслужила все эти знаки внимания. Просто Райли Форчен никогда не ухаживал за женщинами.
Ему это было не нужно.
Боже мой! И что же все это значит? Ты готова забыть, что он пропал на целых три месяца? Или сделаешь вид, что тебе все равно, что было в его жизни до тебя, и с радостью примешь все проблемы, которые ждут тебя, если ты свяжешь с ним свою жизнь?
Хлопнула дверь соседней квартиры. Оттуда доносились голоса и звук включенного телевизора.
Может, тебе стоит еще немного подумать? — сказала она холодно, намеренно повышая голос. — Мне неважно, что ты сделаешь. Я не люблю, когда на меня давят.
Ты называешь это давлением? — спросил Райли с легкой иронией. Его способность держать себя в руках всегда поражала Анджелику. — Прошу тебя, поверь мне: если бы я собирался надавить на тебя, мне бы не понадобились цветы. Я мог бы поднять шум, когда ты отказалась обслуживать меня в ресторане. Твой босс тогда наверняка уволил бы тебя. Я мог бы позвонить Берту Хеннеру, владельцу этого дома, и предложить ему сделку по реконструкции района, в котором ты живешь. Всем понятно, что этот район давно нуждается в реконструкции. Если бы у тебя не было работы и жилища, ты была бы куда сговорчивее. Но я не стал этого делать, хотя мог. Подумай об этом.
Она гордо вскинула голову, с радостью подумав о том, что правильно поступила, решив уехать из города.
Даже не рассчитывай на это, — отрезала Анджелика.
Ладно, — примирительным тоном сказал он. Несмотря на то, что Райли держался довольно легкомысленно, глаза его были серьезными. Это немного смутило Анджелику. — Давай закончим нашу игру в кошки-мышки. Скажи, что я должен сделать, чтобы ты согласилась? Хочешь, я встану на колени, и буду умолять тебя выйти за меня замуж?
Это было очень заманчивое предложение. Или могло бы им быть, если бы не вызывало в памяти мучительных воспоминаний о том, как тогда он стоял перед ней на коленях, обнимал ее талию и языком ласкал ее пупок…
Жара неожиданно спала. Вечернее солнце проникло в открытую дверь квартиры. Анджелика вспомнила, что дверь не заперта. Она толкнула ее рукой. Когда дверь закрылась, она вновь повернулась к Райли и в этот момент пожалела о том, что сделала. Ей показалось, что комната сжалась.
Зачем ты все это делаешь? — требовательно спросила она. — Хочешь загладить вину перед Майком? Или считаешь, что такая женщина, как я, не сможет достойным образом воспитать отпрыска Форченов?
Господи, Анджелика, разумеется, нет! Я стараюсь сделать как лучше — для тебя, для меня, для ребенка.
Для этого нам не обязательно жениться.
Нет, мы должны пожениться.
Зачем?
Понимаешь… — Он провел рукой по волосам, обдумывая ответ. — Мои родители поженились только тогда, когда нам с Шейном исполнилось три года. Они были влюблены друг в друга с институтской скамьи. Когда моя мама после окончания института обнаружила, что беременна, она не сказала об этом отцу. Она не хотела мешать его карьере. Она думала, что поступает правильно, но отец пропустил первые три года нашей жизни.
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к нам, прервала его Анджелика.
