Эмили почитала своим долгом защищать интересы клиентов, пусть ради этого требуется перещеголять пройдошистых коллег по части заговаривания зубов.
— Надеюсь, сэр, я смогу вас выручить. — Эмили достала папку с документами. — Если не возражаете, просмотрите эти заметки — в них вкратце изложен мой план. И звоните мне в любое время.
К немалому удивлению Эмили, мистер Бэдфорд проводил ее, распахнул перед нею дверь и вышел следом в фойе. Она поняла почему, когда попрощалась со своим собеседником и повернулась спиной к двери офиса.
Тони Богарт, закинув ногу на ногу, удобно расположился в одном из мягких кожаных кресел в холле, ожидая, по-видимому, господина Бэдфорда, поскольку немедленно поднялся ему навстречу. Эмили застыла как вкопанная, будто увидела призрак, жаркая волна прилила к ее щекам.
Мужчины обменялись рукопожатием, Бэдфорд дружески похлопал Тони по плечу, из обрывков разговора стало ясно, что они намереваются вместе позавтракать. Тут Эмили опомнилась и поспешила к лифту.
Прочь отсюда, беги! Не прождав и пяти секунд, она бросилась к лестнице, уже не пытаясь скрыть смятение, но в спешке выронила «дипломат», замки расстегнулись и бумаги рассыпались по полу.
Эмили присела на корточки и принялась лихорадочно собирать документы, опустив голову, чтобы никто не видел, как краска стыда заливает ее лицо. К ее неописуемому ужасу, несколько листков приземлились около Тони Богарта. Она замерла в нерешительности, но Тони наклонился, поднял бумажки и твердым шагом направился к ней.
Эмили смотрела ему в глаза, как затравленный зверек, ослепленный светом фар. Она попыталась выпрямиться и на мгновение потеряла равновесие. Тони подхватил ее, и Эмили почувствовала у себя под локтем сильную, горячую ладонь. Он подошел так близко, что Эмили ощутила чуть горьковатый запах мужской туалетной воды и подсознательно поразилась контрасту белизны своей руки на фоне смуглой кожи Тони.
Эмили заметила быстрый взгляд, скользнувший по ее ногам и то, как вздрагивают ноздри Тони. Она готова была сквозь землю провалиться. Запинаясь, пробормотала слова благодарности и отдернула руку. Плотно сжатые губы и прищуренные глаза мужчины свидетельствовали о невыразимом презрении.
Вечно он застает ее врасплох в самом неприглядном виде! «Приятное», должно быть, впечатление сложилось у него: распущенная, наглая девица, которая напропалую флиртует, с кем попало, и вдобавок корчит из себя деловую даму. А сладострастный запах духов как нельзя лучше соответствует имиджу обольстительницы.
Эмили полагала, что улавливает ход его мыслей. Выбор парфюма многое говорит о женщине, сдержанный, изысканный аромат выдает ту, которая, в отличие от мисс Ормонд, бережет свое достоинство…
Эмили с робкой надеждой снова взглянула в зеркало, но на этот раз ее опасения оправдались. Она покраснела до корней волос, на щеках — бордовые пятна, огромные васильковые глаза кажутся почти черными из-за расширенных зрачков. А губы — ярко-алые, распухшие… как от поцелуя.
Эмили в сердцах отвернулась, еле сдерживая подступившие к горлу рыдания и только когда укрылась в машине и подняла затемненные стекла, дала волю слезам. Это из-за Уильяма Бэдфорда, наивно пыталась уверить себя Эмили, ведь он не проявил ни капли энтузиазма и не станет со мной связываться. Тони здесь не при чем, конечно нет. Он немножко расстроил меня, но слезы застилают мне глаза вовсе не из-за этого.
Впрочем, не его осуждение ранит больнее всего. Сталкиваясь с Тони лицом к лицу, Эмили всякий раз вспоминала события многолетней давности и жестокие, обидные слова, которые он ей наговорил.
Несомненно, все эти годы Тони видел за изменившейся внешней оболочкой ту же девочку, одурманенную алкоголем и «любовью», и сбрасывал со счетов своего кузена, который подпоил Эмили, приволок в спальню родителей и одержал «триумфальную» победу — соблазнил принцессу-недотрогу. Еще бы, ведь, по версии Гарри, девчонка сама напросилась, почти силком затащила его в постель и прямо-таки на коленях упрашивала доставить ей наслаждение. А Эмили, подавленная, униженная морально и физически, ни звука не вымолвила в свою защиту.
Гарри изрядно напился и толком ничего не помнил, и потому не разболтал всей округе о своем «подвиге». Таким образом, Тони и Эмили поделили тайну на двоих, причем истинное положение вещей было известно только ей. Тони же считал, что она затесалась в компанию подростков, сексуально озабоченных и бездумно экспериментирующих со спиртными напитками. Он разозлился на Гарри на то, что тот воспользовался отсутствием родителей и, не предупредив брата, устроил вечеринку, да еще развлекался здесь с подружкой. Но Эмили почувствовала, что у Тони отвращение к ней пересиливает досаду на беспутного Гарри.
Трудно вообразить более чудовищную несправедливость. До этого Эмили даже не целовалась ни с одним мальчиком, не говоря уже обо всем остальном. Одноклассницы постоянно острили по поводу ее застенчивости и неопытности и подначивали хоть разок повеселиться на полную катушку — отчасти поэтому она и приняла приглашение Гарри, никак не предполагая, что приятель положил на нее глаз и ищет случая покорить неприступную гордячку. Почему осуждение его старшего брата особенно задело Эмили, в этом она не отдавала себе отчета.
Эмили отерла слезы тыльной стороной ладони. Она всегда храбро держалась, залижет и теперь растравленную рану. Внезапно в порыве отчаяния ей захотелось очутиться в надежных, крепких объятиях, чтобы кто-нибудь укачивал, утешал ее, как маленькую девочку, и тогда пройдет горечь и закончатся приступы самобичевания.
Четырнадцать лет пролетели для Эмили, как четырнадцать дней: прошлое, точно магнит, притягивало всю ее последующую жизнь. Она никому не досаждала, не навязывалась со своими переживаниями, не стремилась окунуться с головой в будничные заботы, внешние события практически не затрагивали ее внутреннего мира. Кому удалось бы избавить ее от уныния?
Только не Тони, он не способен понять женщину. Нетрудно представить его реакцию. В лучшем случае, сказал бы в утешение, что Эмили повезло больше, чем она того заслуживает. Но сострадания от него не дождешься. Он лишь отмахнется, как когда-то повернулся к ней спиной, чтобы выслушать оправдания кузена.
Ее Тони навестил позже — перепугался, как бы она не причинила вреда его драгоценному братцу…
Эмили включила зажигание и, обогнув длинный ряд автомобилей, вырулила на проезжую часть.
По пятницам — в начале каждого уикэнда — Нэнси и Ричард устраивали ужин в тесном семейном кругу, и Эмили всегда с удовольствием соблюдала эту традицию.
