— А потом едва ли не за одну ночь все переменилось, — продолжал Тони. — Вот и выходит, что каждый человек имеет свою точку перелома, даже непробиваемый Джек Мюррей.
— Не слишком ли ты перегибаешь палку с иронией, дружище? — мрачно воззрился Джек на приятеля.
— Но признайся, тебе всегда и во всем хотелось верховодить! Ты даже собственным лечением хотел руководить, — заметил Тони с лукавой улыбкой. Затем он повернулся к Синди. — Подозреваю, Джек втайне надеялся, что в его отсутствие все дела в принадлежащей ему компании придут в упадок.
Мюррей смерил друга взглядом с головы до ног. Почувствовав, что надвигается шторм, Синди поспешила вмешаться:
— То есть Джек настоял на выписке вопреки мнению врачей? Кэтрин ничего об этом не говорила…
— Ну и что с того? — процедил Мюррей. — Кстати, если вас обоих не затруднит, не соизволите ли перестать говорить обо мне в третьем лице? В конце концов, я тоже присутствую в комнате. — Он потер лоб пальцами, однако это ничуть не уменьшило головной боли, совершенно выводившей его из равновесия. — И вообще, с лечением покончено. Ни один представитель медицины, каким бы рангом он ни обладал, больше ничем не может мне помочь. Все мое дальнейшее существование находится только в моих руках.
Услыхав подобное заявление, Синди не на шутку встревожилась. Ведь если Джек не станет соблюдать необходимых ограничений, то недолго придется ждать, пока он снова угодит на больничную койку.
— Мне нужно поговорить с твоим лечащим врачом, — решительно заявила она. — Как его зовут?
— Ты все еще ничего не поняла, малышка? Я тебя уволил. Более того, я тебя никогда не нанимал!
— А я вовсе не у тебя работаю. Отказаться от моих услуг может только миссис Мюррей.
— Ах-ах! — насмешливо покачал головой Джек. — Скажите пожалуйста! Удобно ты устроилась, верно?
— Пайн. Его врача зовут Тимоти Пайн, — сообщил Тони с ангельской улыбкой, которую счел достойным отпором убийственному взгляду Мюррея.
— Так. А клиника как называется?..
— Для таких друзей, как ты, есть одно хорошее определение, — хмуро произнес Джек, когда Синди удалилась, чтобы потолковать по телефону с доктором Пайном.
Тони невозмутимо пожал плечами.
— Прости, старик. Между прочим, почему бы тебе не сесть? Я и так знаю, что ты сделан из стали. — Он помог приятелю устроиться в кресле. — На мой взгляд, ты ведешь себя глупо. Ну сам посуди, тебе придется через день таскаться в местную больницу на физиотерапевтические процедуры!
— Я вполне способен сам нанять врача. А этой крошки мне здесь не нужно, — проворчал Мюррей. — И вообще, если мне покажется, что в этом доме слишком много ступенек, я куплю другой. У меня нет ни малейшего желания подчиняться хитроумным планам моей мамочки.
Тони усмехнулся.
— Ей просто хочется видеть возле тебя хорошую женщину.
— Которую она сама выберет!
— Ну, в этом есть некоторый смысл. До сих пор тебе не очень-то везло. Я имею в виду, что ни один мужчина в здравом уме и трезвой памяти не решился бы на помолвку с Лайзой.
— Сколько можно повторять: я не был с ней помолвлен, разве что в ее больном воображении!
— Знаю, знаю, однако тысячи читателей бульварной прессы воспринимают тебя не иначе как в качестве достойного жалости объекта.
— Спасибо на добром слове, — сухо кивнул Джек.
— Собственно, я не понимаю, чем тебя не устраивает Синди. Наверняка она хороший специалист.
Мюррей презрительно хмыкнул.
— У тебя чрезвычайно наивный взгляд на женщин, Тони. Иногда я даже завидую тебе…
— Ну знаешь ли, я человек простой и вкусы у меня отнюдь не изощренные, — заметил тот, словно защищаясь.
— Вот-вот, стоит тебе завидеть симпатичную мордашку…
— Синди не просто симпатичная!
— Я не заметил ничего особенного, кроме кокетливой улыбки.
Мюррей произнес это, не подозревая, что обсуждаемая ими особа уже приблизилась к гостиной и взялась за дверную ручку. Услышав эту фразу, Синди так сильно засопела от возмущения, что ее пышная грудь заколыхалась, вздымаясь под блузкой. В жизни своей она не кокетничала!
— Ну зачем ты так… — с некоторым смущением произнес Тони.
Его приятель спокойно продолжал:
— Моя мамочка становится чрезвычайно активной, когда дело касается ее желаний. В настоящий момент ей хочется внука. И еще она уверена, что ни один мужчина не устоит перед красивым дамским бюстом.
— Сказать по правде, Джеки, что касается бюстов, я и сам придерживаюсь того же мнения, — улыбнулся Тони.
Несмотря на терзавшую его тело боль, Мюррей не смог сдержать ухмылки.
— Вот и выходит, что за скромным фасадом твоей внешности скрывается душа гуляки!
— Ладно тебе! Да, мне нравятся красивые девчонки, что в этом плохого? И не старайся уверить меня, что Синди тебе не приглянулась. — Тони окинул друга откровенно насмешливым взглядом.
Собравшись было толкнуть дверь и войти, Синди застыла. Собственное поведение казалось ей недостойным, однако какая девушка устоит перед признанием, что нравится мужчине, пусть даже сама она и не питает к нему ответных чувств?
— Фигурка у нее что надо, да и вообще, все при ней, как говорится, но я отлично знаю, для чего мамочка подсунула мне эту пышку.
— Пышку? — несколько даже обиженно повторил Тони.
— Извини, если чем-то не угодил, — саркастически заметил Джек. — Но с самого детства окружающие — няньки, родители, учителя — распространялись на тему, что для меня будет хорошо, а что плохо. Все это продолжается по сей день и порядком мне осточертело.
— Так ты что же, сознательно намерен связать жизнь с дрянной женщиной?
— Ничего-то ты не понял, Тони! Мне не нужна подружка, которую кто-то выберет для меня.
Вот что бывает, когда подслушиваешь под дверью, подумала Синди. Еще никто и никогда не сравнивал ее с пышкой. Зато сейчас многое становилось понятным. Категорическое неприятие Джеком услуг физиотерапевта, нанятого матерью, обретало смысл. Неудивительно, что он себя ведет подобным образом. Ему кажется, что мать прислала Синди в этот дом для того, чтобы та обзавелась здесь мужем!
Однако заблуждение Мюррея нетрудно развеять. Синди с непроницаемым лицом вошла в гостиную.
— Ты все понимаешь неправильно. Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Честно говоря, ты мне даже не нравишься!
Наступила неловкая пауза, во время которой Синди мысленно умоляла землю разверзнуться и поглотить ее. Но, так как этого не произошло, ей пришлось остаться в гостиной с вертящимся в мозгу вопросом: каким образом она надеялась улучшить ситуацию, сообщив пациенту, что питает к нему лишь отрицательные эмоции?
